Смерти больше нет. Dmitrij Potapkin

женщина обхватила кружку ладонями, согреваясь её теплом.

      – Какие планы? Посидишь еще, или дом зовёт? – Промченко вновь провалился в любимое кресло.

      – Пора-пора, Игорь заберёт меня. Так что, оставляю тебя наедине с твоей работой. Не слишком уж увлекайся виртуальными развлечениями, хорошо? – Полина недвусмысленно вкинула правую бровь на этих словах.

      – Сейчас будет не до этого. Послезавтра лететь к боссу с отчётом – нужно изобразить видимость преданности любимой работе.

      – И отсутствие левых проектов, – добавила женщина, что вызвало улыбку на лице Феди.

      – Думаешь, это возможно?

      – Нет. Думаю, он уже в курсе, что ты левачишь за его счёт. Так что, рекомендую тебе заняться приготовлением лапши, что ты будешь ему вешать на уши.

      – Выкручусь как-нибудь, – Промченко лениво махнул рукой.

      – Поосторожнее с ним. Виктор Робертович – это акула, что может тебя запросто сожрать.

      – Подавится, – Федя встал с кресла и направился к дверям лифта вместе с подругой.

      Нажав на кнопку, друзья ждали, пока кабина поднимется на их этаж.

      – Не бросай начатое, – голос Полины вдруг зазвучал необычайно серьёзно, – эта штука, – она кивнула головой в сторону кабинета, – то, что тебе нужно именно сейчас.

      Двери лифта распахнулись и женщина зашла внутрь, предварительно заключив Промченко в крепкие объятья и чмокнув в щёку.

      – И подумай над тем, что я сегодня говорила. Может, нам и правда стоит бросить всё и рискнуть всем?

      Створки захлопнулись, оставив Полину без ответа. Но и она, и Федя знали, какой ответ был правильным.

      ***

      Хладный металл пистолета идеально лёг в руку, отчего кровь в жилах, казалось, остыла и замерла на месте. Мужчина зарядил оружие и отошёл от шкафчика. Вся техника была отключена и единственным источником звука в квартире были его собственные шаги – шлепки босых ног по полу.

      Мрак и лёгкое свечение неона на стенах, полосами порезавшего их на части, словно соломку. Перед глазами возникают образы – такой же зимней ночью, придя домой, он застал квартиру родителей без единой души в ней – только холодные тела.

      На кровати лежала его мама: было видно, что она позволила себя застрелить – всё было добровольно. Лишь перед самим выстрелом, что пришёлся прямо в сердце – Промченко старший был отличным стрелком – она сощурила глаза и приоткрыла в страхе рот. В таком виде её обнаружил сын, решивший навестить их поздним вечером, заехав по дороге с работы.

      Смертное изваяние матери застыло тут, a в паре метров от неё, сидя на стуле за столом перед бокалом разбавленного соком виски, окаменел в века и отец. Голова слилась с мрамором столешницы, a правая рука беспомощно повисла под тяжестью пистолета. Густая как смоль кровь тихонько стекала на пол.

      Промченко левой рукой ухватил стул и потащил его на то самое место. Перекинув ногу, он занял схожее положение и задумался, вращая рукой с пистолетом. Из кармана халата он достал телефон. Парой нажатий он вдохнул в него жизнь