Ночи Клеопатры. Магия любви. Татьяна Вяземская

прозвучать издевательством, а в устах Мардиана звучало… просто как имя.

      – Когда ты при власти, но не на самом верху, тебя… могут выпороть. А могут и приказать казнить. Но если ты находишься на самом верху, тебя могут просто свергнуть. И убить. Причем убить жестоко. Как убили моего отца.

      – Ты… царевич?

      Мальчик-евнух скупо улыбнулся и не ответил.

      – Расскажи! Ну, пожалуйста!

      – Эта история не для маленьких девочек, – палец Мардиана мазнул ее по носу.

      – Я не маленькая девочка! Я царевна, и притом почти взрослая!

      – Эта история и не для царевен. Обещаю: когда ты станешь царицей, я тебе ее расскажу.

      Царицей? Если она станет царицей, никто не сможет приказать выпороть ее. Зато смогут убить… Ну и пускай! Если она умрет – боги заберут ее к себе. И наверное, наградят, если она будет того заслуживать. Нет, все-таки смерть – менее страшная штука, чем порка…

      – Я обязательно стану царицей, – важно заявила девочка. – И ты тогда мне расскажешь свою историю. Только смотри, не забудь, а не то я…

      Она чуть было не добавила «прикажу тебя выпороть», но вовремя прикусила язык. Ты только что думала о том, что порка – страшнее смерти, и тут же собираешься угрожать своему лучшему… нет, своему единственному другу.

      – А не то я на тебя обижусь и не стану с тобой разговаривать.

      Мальчик склонился в полупоклоне:

      – Как будет угодно моей царице.

      Глава 3

      Факелы. Топот бегущих ног. Крики. Кто-то полузадушенно хрипит.

      – Сиди тут. Сиди тут, маленькая, все будет хорошо, – нянька Ати гладит ее по голове. Рука мягкая. Рука как будто говорит: все будет в порядке.

      Шаги. Тяжелые. Останавливаются прямо около их схрона. Ати рукой закрывает девочке рот – боится, что та вскрикнет.

      Человек в доспехах – им в закутке слышен их скрип – некоторое время стоит на месте. Видимо, раздумывает, куда отправиться дальше. Потом шаги удаляются.

      – Можно вылезать? – тихонько спрашивает девочка.

      Нянька качает головой.

      – Нет. Позже. Пускай сперва напьются крови.

      Клеопатре страшно. Она закрывает глаза и представляет себе жуткую морду какого-то неведомого существа. Глаза у него светятся желтым, изо рта торчат огромные клыки, оно тянет свои руки – именно руки, а не лапы, хотя пальцы оканчиваются громадными твердыми когтями…

      – На нас напали?

      Она не понимает, что происходит. Ее, сонную, нянька вытащила из постели и приволокла сюда, а по дворцу бегают какие-то люди и всех убивают… Почему? Жив ли отец? Кто на них напал?

      – Нас убьют?

      – Ну что ты, моя милая, ну что ты!

      Голос няньки дрожит, и слова звучат неубедительно.

      Значит, убьют. А за что?!

      – Не убьют, маленькая, не убьют.

      Как хочется верить этому!

      Но там ведь Мардиан! Там, в этом кромешном ужасе.

      – Я сейчас.

      – Не смей! – нянька впервые разговаривает с ней таким тоном, и девочка удивленно пытается разглядеть в темноте ее лицо.

      – Ему