Плен одиночества. Ольга Борискова

должна была подействовать на неё, вывести из равновесия. Да хотя бы заставить её взгляд измениться, чёрт подери! Но она оставалась всё такой же сдержанной. Как стояла перед ним, решительно глядя в глаза, так и продолжала стоять. Сука! Уголок рта Игоря дернулся, черты лица стали грубее. Он еще крепче сжал ручку.

      – Здравствуй, Игорь, – губы её растянулись в совершенно неискренней, выражающей пренебрежение улыбке. Она отодвинула стоявшее с другой стороны от его стола кресло и присела. – Я пришла сообщить тебе, что завершаю спортивную карьеру.

      Она сказала это настолько буднично, что Игорь не сразу осознал смысл слов. А когда до него дошло, что она говорит, он слегка наклонился, приблизил лицо к её лицу и переспросил:

      – Я не ослышался? Завершаешь карьеру?

      – Не ослышался, – грубо ответила Рината. Затем полезла в сумочку и достала сложенный вдвое лист бумаги. Небрежно бросила ему на стол и снова посмотрела в глаза. – Чемпионат мира был моим последним стартом на соревнованиях.

      – Ты правда думаешь, что я отпущу тебя за год до Олимпиады? – вдруг усмехнулся Крылов.

      – Я о чем-то не знаю? – тихо проговорила Рина, кривя губы. – С каких это пор спортсмены превратились в рабов? – вскинула голову.

      Её волосы водопадом струились по плечам и груди, спускались на колени. Черный и красный. Цвет их танго. Черный и красный. Цвет их отношений. И только лед её глаз выбивался из созданного ею образа.

      – Ты лидер женской сборной, Рината. Ты выиграла последний чемпионат мира, ты главная претендентка на золото Пекина… И ты считаешь, что я имею право отпустить тебя? Ты сама-то подумай хорошенько.

      – Я все равно не выйду на лед, – Рина откинулась в кресле и положила ногу на ногу. Её черные сапоги на высоком каблуке доходили ей практически до колен. Стильная и красивая. А ещё такая холодная и далёкая.

      – Выйдешь.

      – И как ты меня заставишь? – она, не переставая надменно улыбаться, пожала плечами. – У нас в Америке прекрасные доктора. Если будет необходимо, они найдут с десяток поводов для того, чтобы запретить мне принимать участие в соревнованиях.

      – Это угроза?

      – Предупреждение, – уродливая маска улыбки сползла с её лица, а взгляд вспыхнул рвущейся наружу яростью. – Подпиши заявление, – Рината подтолкнула лист.

      Но убрать руку она не успела, – взгляд Игоря коршуном впился в её кисть, в её… пальцы. Проследив за ним, Рина попыталась одернуть руку, однако Крылов оказался быстрее.

      – Пусти! – процедила она, когда он сжал её запястье.

      – Какое красивое колечко, – он повертел её руку, разглядывая крупный бриллиант, а затем посмотрел в глаза. – Не это ли стало причиной завершения твоей карьеры?

      – Тебя это не касается. Пусти, – Рината пыталась высвободить ладошку, но безрезультатно – пальцы Игоря, казалось, срослись с её кожей. Он причинял ей боль, но её это не волновало. Она привыкла к физической боли. Гораздо тяжелее было смотреть ему в глаза и подбирать нужные слова.

      – Раз