Антикиллер-5. За своего…. Данил Корецкий

предметам не лучше. А вот если бы сделали урок по ориентированию на местности, то он бы всех заткнул за пояс.

      Батя держит баранку своим фирменным хватом – два пальца левой руки на верхней части обода – и говорит, что к следующему отпуску продаст этот «жигуль» и купит нормальную машину с климатической системой.

      – И давно пора, чё! – скептически говорит Вероника.

      – Джип какой-нибудь, чё! – вторит Витька.

      – Так не вопрос, чё! – в тон им отвечает Гусар. – «Чероки», чё!

      Вероника хмыкает.

      Да, в Сочах было хорошо. Теплое море, арбузы, мороженое каждый день. С Витьки кожа два раза успела слезть, сейчас он наполовину черный, а наполовину розовый, как вареная креветка. Раньше он умел плавать только по-собачьи, а теперь еще и кролем – батя научил. Они каждый вечер гуляли по Курортному проспекту и ходили на Морской вокзал смотреть на яхты. А ужинали в кафе «Европа», где окна на набережную. Как настоящие буржуи, чё. У бати теперь денег завались. В следующий год они в Болгарию поедут куда-нибудь. На «джипе чероки»… Только сам Гусар в этом был не очень уверен.

      На подъеме за Степной «жигуль» стал чихать и дергаться.

      – Это бензин кончается, насос муть всякую со дна бака сосет, – объяснил Гусар Витьке. – Надо залить литров пятнадцать, как раз до дома хватит.

      Вскоре показалась заправка, рядом с ней кафе. «Ветерок», – прочел Витька.

      – Батя, а ты мне дашь заправить? – попросил он.

      – Конечно! Ты уже большой!

      Витька сам вставил пистолет в горловину бака и нажал на рычажок. Родители ушли в магазин расплачиваться за бензин, а заодно купить воды и сигарет. Витька стоял и держался за пистолет, чувствуя, как с тихим гулом бежит под его ладонью бензин. А воздух над горловиной дрожал, и в нос шибало резким и сладким – это запах дальних путешествий.

      – Смотри, такой молодой, а уже лысый!.. Колись, брателла, где чалился?

      Витька не сразу понял, что обращаются к нему. Он поднял голову. У соседней колонки стояла запыленная, даже цвет не разобрать, «приора», рядом – мужик и девчонка. Он по возрасту как батя, чуть младше, на бульдога похож: нос широкий, с вывернутыми ноздрями, и рот большой с опущенными углами. А девчонка еще школьница, наверное. Но уже такая – с грудью и прочими делами. Они смотрели на Витьку и скалились. Девушка жевала жвачку, быстро двигая челюстями.

      – Чё? – сказал Витька.

      Девушка перестала жевать и рассмеялась, будто он невесть какую глупость сморозил.

      – Чё, чё, – жизнерадостно передразнила она. – Х… через плечо!

      Витька даже растерялся. То, что мужики и парни ругаются матом, – это привычно. Даже у него в классе некоторые мальчишки уже загибают нецензурщину, но вполголоса и с оглядкой. А это взрослая девушка, и она спокойно, при своем папаше говорит такие слова!

      Короче, он вспотел еще больше. И от растерянности повторил:

      – Чё?

      На этот раз она не рассмеялась даже, а просто заржала, как лошадь. А потом