Антикиллер-5. За своего…. Данил Корецкий

Филипп Михайлович, – улыбнулась Ребенок.

      – Да нет, – хмуро ответил Лис. – Что хотел, то и заказал.

      – Кстати, о деньгах, – Катя мило закусила нижнюю губку. – Ты мне обещал машинку купить. Не забыл?

      – Ты же знаешь, я ничего не забываю. Только…

      – Что?!

      – В свете того, что я только что сказал, дорогие покупки придется отложить.

      Улыбка погасла.

      – Извини, я на минуту.

      Ребенок встала и прошла в туалет. Вскоре вернулась с волосами, уложенными в аккуратную гульку на затылке. Разложила салфетку на коленях, посмотрела в окно – прямая спина, губы в строгую линию.

      – А зачем ты волосы убрала? – спросил он.

      – Чтобы не мешали.

      – А чем они тебе мешают?

      – Вот отрасти себе такие, до плеч, и попробуй наклониться над тарелкой.

      Лис провел ладонью по своей бритой голове.

      – Долго ждать придется, – сказал он. – Но с длинной прической тебе определенно лучше.

      – Спасибо.

      Сидели молча. Сидели, пока Марат не принес заказ. Так же беззвучно Ребенок принялась за свой салат и тюрбо на гриле. Лис выпил водки, закусил селедкой с картошкой.

      – И чего ты надулась? – сказал он наконец.

      – Я не надулась. Устала просто.

      Лис вспомнил: «Сегодня отдыхаем, правда?» Прошлой ночью и позапрошлой. Она произносит это сонной скороговоркой, кутаясь в одеяло. Сегодня она устала, ей надо отдохнуть. И вчера, и завтра. И тут же засыпает. Его удивляла эта ее способность – уставать и даже выматываться от каких-то несущественных, непонятных ему вещей. Ну, работа. Четыре часа за компьютером в уютном кабинете, в неспешном ритме, с кофе и приятной музыкой (по правде говоря, он даже толком не знал, чем она там занимается в этой своей архитектурной мастерской). Потом обед с подругами, парикмахерская какая-нибудь. Иногда бассейн, и еще этот, все время забывает название… Пилатес, что ли. И – все. Вечером она уже способна только на легкие развлечения.

      – Я вот недавно по службе говорил с одним пацаном-детдомовцем, – сказал он. – Знаешь, какое любимое блюдо у детдомовцев?

      – Не знаю, – Ребенок пожала плечами. – Водка и огурец.

      – Жареная картошка. Обычная жареная картошка.

      Опять смотрит куда-то в сторону.

      – Почему?

      – Потому что это чисто домашний харч. Ни в одной столовке, ни в одном мишленовском ресторане ее не приготовят так, как дома. На обычной плите, на обычной сковородке…

      – Они просто вечно голодные…

      – Не в этом дело. Заметь, только картошка. Без котлет, без колбасы, без всякого…

      – Слушай, зачем ты мне все это говоришь?

      – Так просто, вспомнил.

      Она отложила вилку и нож, промокнула губы салфеткой. Теперь смотрит в стол.

      – Ладно, – сказал он. – Я это сказал тебе, потому что хотел бы ужинать дома. Чтобы для меня готовил не какой-нибудь усатый хрен, пусть даже трижды итальянец, а родная жена. Чтобы рядом не сидели чужие люди. Чтобы этот Марат не крутился здесь. Ну и вообще, чтобы вечер после трудового дня был каким-то более домашним и уютным.