Завещание. Алексей Петрович Зимин

осталась на месте.

      Усадив Олесю, я перевёл окно из положения закрыто, в положение форточки. У старушки, хоть и не большая пенсия, но на пластиковые окна деньги выкроила. На стареньком холодильнике «Саратов» всегда лежал пакет с лекарствами, бинтами, пластырями, шприцами, перчатками, там были и капельные системы, и катетеры для внутривенной катетеризации. Кое-что она купила сама, но подавляющие большинство, припер я. Не стоит уточнять откуда и так понятно. Но всё это разнообразие мне сейчас не требовалось, только нашатырь, который точно был, знаю, сам приносил. Это становилось похоже на поиск иголки в стоге сена, долбаный утраченный ковчег найти легче. Почему я паниковал? Работая на скорой, привык держать темп, особенно в условиях экстремальных ситуаций. Если проводить черту между случаями на работе и этим, то эта лёгкая прогулка под морским бризом. Но я паниковал, как практикант, студентик или стажёр. Откуда-то взялась неуёмная, внутренняя дрожь, проходящая по всему организму, отдававшаяся пульсацией в висок.

      – Кирилл, мне уже лучше, – шёпотом отозвалась Олеся. – Не надо нечего, не ищи.

      Я оставил пакет в покое и присел на корточки рядом с девушкой. Лицо ещё бледное, но взгляд ожил. Повернул запястье руки, проверил пульс. Он тарабанил, как отбойный молоток.

      – Всё нормально, пойдем обратно. – Девчонка начала приподниматься, но я лёгким нажатием руки, усадил её обратно.

      – Сядь. Обратно она собралась! – Строгача выдал я. – Хочешь воткнулся там?

      – Нет.

      – Я тоже думаю, нет. Рассказывай, что случилось?

      И начал шариться в верхних шкафчиках над раковиной, в поисках корвалола. Дрожь, что интересно схлынула, так же легко, как и накатила.

      – Что ты делаешь?

      – Корвалол ищу.

      – Не надо, пойдем обратно, со мной правда всё нормально. – Произнесла Олеся, как бы уговаривая.

      – Нормально говоришь? А ты сама в это веришь? – Закралось молчание. – То то же. Рассказывай!

      – Когда мы вошли, было всё в порядке. А потом стало душно. Ну душно и душно, подумаешь. Комната не большая, народу много. К тому моменту как ты дал мне свечу, стало уже не душно, а жарко, но при этом руки казались ледяными, а ноги, будто по щиколотку в воде. Потом не большая комната стала казаться крошечной, воздуха становилось меньше. Ещё эта вонь от свечей и тогда меня начало мутить. Сердце стало отбивать ритм в груди, а затем в ушах. Тут дурнота, вперемешку с возникшем страхом, настолько подкатила, что в глазах потемнело, а я начала проваливаться и схватила тебя за пальцы.

      – Понятно, – ответил я, с уже подготовленным стаканом воды и накапанным в столовую ложку корвалолом. – На-ка хлобыстни. Нервишки у тебя шалят.

      – Это серьезно?

      – Не забивай голову, пей давай. – И протянул ей ложку. Олеся залпом опрокинула корвалол, подержала во рту. – Глотай. – Поморщилась, но проглотила, выхватив у меня стакан с водой, жадно осушив до конца.

      – Может не пойдем