Месть Самурая. Сергей Майдуков

мерещатся всякие гадости, а иных тянет поскорее опохмелиться, чтобы вырваться из суровой действительности в мир праздничной эйфории.

      Валерий Русанов в этом плане был счастливым человеком. Перебрав, он мог испытывать небольшое давление в висках или сухость в горле, но не более того. Его не мутило, не лихорадило, ничего подобного. Пробудившись, он подправил бороду на слегка подпухшем лице, принял контрастный душ и сел завтракать.

      Валерия и Вика уже сидели за столом, он пожелал им доброго утра и приятного аппетита, после чего принялся чистить верхушку яйца всмятку.

      – Каша где? – спросил он, не глядя на Валерию.

      Он придал голосу некоторую грубость, давая понять, что ни в чем не раскаивается и не собирается каяться. Семейные отношения ничем не отличаются от деловых. Тот, кто показывает слабину, вынужден уступать. Свою волю навязывает сильный. Действуй решительно и добивайся своего любой ценой. Никого не жалей, потому что тебя никто не пожалеет.

      – Каша в кастрюле, – ответила Валерия после довольно длительной паузы, которая понадобилась ей для выражения недовольства.

      – Можешь накладывать, пусть остывает.

      Он придвинул к ней тарелку. Она вскинула голову.

      – Сам наложишь. Я тебе не прислуга.

      Виктория внимательно посмотрела на мать и перестала жевать.

      – Иными словами, – произнес Валерий размеренно, – ты отказываешься от исполнения своих супружеских обязанностей?

      – Отказываюсь, – подтвердила Валерия. – Тебе объяснить почему?

      Оба посмотрели на притихшую дочь.

      – Не надо, – сказал он. – Лучше я тебе кое-что объясню. Вам обоим. Чтобы не осталось недопонимания. Внесу ясность.

      – Вноси, – кивнула она.

      Валерий обратился не к ней, а к дочери.

      – Вика, – начал он, – мама на меня сердится, как видишь. А вот я на нее – нет. Однако это не означает, что твой папа будет сносить обиды молча. – Он перевел взгляд на Валерию. – У меня достаточно денег, чтобы нанять адвоката, лучшего. И достаточно воли, чтобы расстаться с той, которая меня не любит, не ценит и не уважает. Как думаешь, кому из нас будет доверено воспитание дочери, если дело дойдет до суда? Кто заберет дом, машины, имущество, сбережения? Ты чем-то недовольна, Валя? Что ж, флаг тебе в руки. Начинай войну. Только не думаю, что ты ее выиграешь. Ты и сама это знаешь. Останешься у разбитого корыта. Без дочери и без гроша за душой.

      – Папа! – не выдержала Виктория. – Мама! Вы что, разводиться надумали?

      Губы Валерия сложились в тонкую улыбку.

      – Нет, доченька. Мама еще немного подуется и перестанет. Правда, Валюша?

      – Я тебе не Валюша, сколько раз говорить! – вскипела Валерия.

      Это был единственный способ дать выход гневу, сжигавшему ее изнутри. Она не собиралась терять дочь и оставаться с голым задом и без крыши над головой. Однако и мириться с изменами мужа она не собиралась тоже. Ей требовалось время, чтобы выбрать правильную линию поведения. В настоящий момент этой линии не было. Валерии нужна была пауза, и она ее взяла, сердито набросав кашу в тарелку мужа.

      – Спасибо, – поблагодарил он со смиренным