Эрато и Эрот. Поэты о любви: опыты ментального анализа. Часть II. Сергей Горошкевич

овой любовной лирики. Почему нет? В этом суть познания: человек удовлетворяет свое любопытство; стремится в ту область, где он видит «белое пятно».

      Ничто в биологии не имеет смысла, кроме как в свете эволюции: сказал выдающийся генетик Феодосий Добржанский (1900–1975). Ничто в «человековедении» не имеет смысла, кроме как в свете любви: девиз настоящей книги. А также и поэзии в целом от Данте (на снимке автор возле его дома-музея во Флоренции) и до наших дней.

      Глава 4

      Собственно любовь или классический роман

      Итак, мы закончили первый этап нашего «марафона» – разобрались наконец-то с многообразием проявлений любви. Напомню, что система была построена вокруг основной формы – собственно любви или классического романа. Поэтому мы несколько раз, походя и вскользь, касались ее как некой точки отсчета. Теперь перед нами стоит противоположная задача: абстрагироваться от всех периферических форм любви и по возможности углубленно рассмотреть центральную.

      Каждый из романов неповторим, ибо любовь есть стихия:

      Джордж Гордон Байрон (1788–1824) Англия (пер. Т.Г.Гнедич)

      Но всякая любовь в себе таит

      Зародыш измененья – и не диво;

      Лишь на мгновенье молния блестит;

      Стихий неудержимые порывы

      Иметь не могут формы, – все летит,

      Все движется, меняясь прихотливо, —

      А нежная любовь уж никогда

      Не может быть надежна и тверда.

      Ход и исход каждого романа совершенно непредсказуемы до самого последнего дня, а иногда и после него:

      К.М.Симонов 1936–1941 (1915–1979)

      Что можем мы заранее узнать?

      Любовь пройдет вблизи. И нету силы

      Ни привести ее, ни прочь прогнать,

      Ни попросить, чтоб дольше погостила.

      В.Н.Скобелкин (1924–2003)

      Кто знает, чет ли будет, нечет,

      При первом взгляде глаз в глаза.

      Чем будет путь вдвоем отмечен,

      Кто может это предсказать?

      Любовь наполнит светом души,

      Иль набежит лишь тень любви,

      Сердца остудит и иссушит,

      Разливом чувств не удивит?

      Все это не исключает некоторого «общего знаменателя» и не помешает нам выявить общие черты, свойственные главной форме любовной жизни человека. Известно, что каждый роман имеет начало и конец. Нашей задачей как раз и будет пройти весь путь от начала до конца, заглянув при этом во все возможные «закоулки». Тут надо сказать, что некоторые авторы делают попытку обозреть весь этот длинный и сложный путь, выделить какие-то этапы и закономерности их протекания. В самом упрощенном и обобщенном виде цикл выглядит так: бесстрастие – страсть – обладание – разочарование – безразличие:

      С.Я.Надсон 1883 (1862–1887)

      Только утро любви хорошо: хороши

      Только первые робкие речи,

      Трепет девственно-чистой, стыдливой души,

      Недомолвки и беглые встречи,

      Перекрестных намеков и взглядов игра,

      То надежда, то ревность слепая;

      Незабвенная, полная счастья пора,

      На земле – наслаждения рая!..

      Поцелуй – первый шаг к охлажденью: мечта

      И возможной и близкою стала;

      С поцелуем роняет венок чистота

      И кумир низведен с пьедестала;

      Голос сердца чуть слышен, зато говорит

      Голос крови и мысль опьяняет:

      Любит тот, кто безумней желаньем кипит,

      Любит тот, кто безумней лобзает…

      Светлый храм в сладострастный гарем обращен,

      Смолкли звуки священных молений,

      И греховно пылающий жрец распален

      Знойной жаждой земных наслаждений.

      Взгляд, прикованный прежде к прекрасным очам

      И горевший стыдливой мольбою,

      Нагло бродит теперь по открытым плечам,

      Обнаженным бесстыдной рукою…

      Дальше – миг наслажденья; и пышный цветок

      Смят и дерзостно сорван, и снова

      Не отдаст его жизни кипучий поток,

      Беспощадные волны былого…

      Праздник чувства окончен… погасли огни,

      Сняты маски и смыты румяна;

      И томительно тянутся скучные дни

      Пошлой прозы, тоски и обмана!..

      К.Д.Бальмонт 1895 (1867–1942)

      Ты была как оазис в пустыне,

                    Ты мерцала стыдливой звездой,

                    Ты луною зажглась золотой,

      И тебе, недоступной богине,

                    Отдавал я мечту за мечтой.

      Я