Три неудачи и один успех яблочного баронета. Анри Майский

ше она переходила в ромбовидные узоры из досок, четко разбитые по секциям. Перемахнуть через такую мог любой взрослый человек! Майк не раз задавался вопросом – от кого призвана была защищать такая ограда? От детей и соседских собак?

      – Майк! Ты меня хорошо услышал?

      Снова этот голос! Майк посмотрел на женщину в домашнем халате, застегнутом не на все пуговицы. В свои шестьдесят пять тетушка была бы собой вполне миловидна, если бы не ее скрипучий голос, пробирающий насквозь: точно нарастающий писк микрофона. И этот нежно-голубой цвет халатика с ромашками идеально подходил к ее сглаженному лицу без морщин, к ее искусственному (Майк точно это знал) парику русого цвета. Вовсе он не мышиного цвета, как шутит ее муж, дядюшка Том.

      – Услышал как нельзя лучше, тетушка Сара! – поклонился Майк и пошел по тропинке, что вела от ранчо к полям. Солнце перевалило через зенит, а значит все рабочие вернулись после отдыха к труду.

      Майк шел, насвистывая песенку. В конце концов жениться не то же самое, что быть выдворенным из страны! Опять вернуться в нищету, в разруху, где единственный закон – право сильного? Ну уж нет! Не бывать этому! Только май заканчивается! Волноваться нет ни малейшей причины!

      – Привет, Майк! – крикнул дородный детина в клетчатой рубашке и высоких сапогах.

      – Привет и тебе, Сэм! – отозвался наш герой, увидев того рядом с открытой конюшней.

      – Куда идешь?

      – Как обычно – на свой участок! Работы невпроворот!

      – Не поможешь мне?

      – А что, рысаки от тебя одного хотят сбежать? Твою небритую физиономию им видеть надоело?

      Сэм скривился, но ничуть не обиделся. Он и вправду за собой не следил и зарос не хуже, чем весенний веник. Разве что зеленые листочки не пробивались в многонедельных складках бороды.

      – Майк, тебе уже больше тридцати, а ты все дразнишь меня, как молодая наша хозяйка! Ну, ей-то только двадцать, ей позволительно…

      Майк рассмеялся, одной рукой держась за пояс, а другой отбрасывая густые черные волосы.

      – Прости, Сэм! Немного завидую тебе – вот и все!

      – Ну, – состроил мину Сэм, – я же не виноват, что родился тут, а ты приехал. И что придумали поступать так с мигрантами…

      – Да не бери в голову! Дело молодое – что-нибудь да сладится.

      – С таким-то красавцем, как ты! Конечно, сладится! – кивнул Сэм.

      Майк подошел поближе к нему и горячо пожал руку. Сэм расплылся в широкой улыбке.

      – Понимаешь, – сказал Майк, – я не хочу жениться только потому, что приняли такой вот закон! Ведь это же не на месяц или год! А на всю жизнь! Тут крепко надо подумать.

      – Это верно, – поддакивал Сэм.

      – С любимой женой я бы и горы свернул, чтобы стать равноправным в этой стране! А с нелюбимой что? Кушать жидкую похлебку с одной водой на ужин? Да отворачиваться к стенке ночью?

      – Это верно!

      – Вот и я говорю, – продолжал Майк, водя пальцами по могучему подбородку. – Лучше уж быть депортированным и опять попасть в тот ужас прошлой жизни, чем влачить все оставшиеся дни, получая тычки и укоры!

      – Как это верно! – кивал Сэм, как вдруг свежая мысль осенила его лохматую голову. – А что тетушка Сара? Неужели у ней нет там каких связей с властями? Неужто она готова потерять такого ценного работника?

      – Ну а что тетушка? – прикинул Майк. – Она видит только Джил. Что ей какой-то приезжий?

      – Ну, не какой-то, а почти родной! – не согласился Сэм. – Как-никак третий год под одной крышей живем и один хлеб едим!

      – Боюсь, прав у меня не больше, чем у твоих рысаков! – рассмеялся Майк.

      – А если… – пробормотал Сэм и замер, но решился спустя минуту: – Если приударить за Джил?

      – За этой миленькой глупышкой?

      – Она мила, очаровательна, молода. Чем не пара? Случаи такие уже бывали. Это не станет прямо такой уж сенсацией!

      Майк покрутил головой по сторонам, точно боясь, что кто-то может их подслушать.

      – Думаешь, мне эта мысль не приходила в голову?

      – Так за чем дело?

      – Да совестно мне…

      – Вот еще! Говори правду! – Сэм старался заглянуть ему в глаза.

      – Да знаешь, – замялся Майк.

      – Ну?

      – Да неудобно это при малышке Бетти!

      – Ааа! Так вон оно в чем дело-то!

      – Ну да, да! – разгорячился Майк. – Чую, что по ночам меня будет грызть совесть, если все получится… Да, Джил на меня не поглядывала, но она мне нравится. Думаю, смогу заполучить ее руку. Но что потом? Мы будем спать в господском доме в своей спальне, а в доме слуг напротив будет спать в своей кроватке малышка Бетти? Спать и грустить!

      – Это верно, – вошел в прежний настрой Сэм.

      – Ты же знаешь, что мы с ней друзья не разлей вода с детства! Да она с двенадцати лет так смотрит на меня, так смотрит, точно… хм, точно на спелое яблоко!

      – Она