Море Нопы. Анника Гуль

окатила нас с ног до головы, отнесла друг от друга. Оскар подгреб и взял меня за руку.

      – Все равно не понимаю. Причем здесь я?

      – Представь, что это просто игра. Сделай вид, что она тебе нравится.

      Я попыталась объяснить ему, что он – мой шанс задержаться у Риты. Целый дом на все лето, только представь, никаких взрослых, никаких правил! Он никак не мог смекнуть, тогда я стукнула его по лбу:

      – Да ты нравишься ей! Я это сразу заметила. Она глаз с тебя не сводит. А если уйду я, уйдешь и ты, и она никогда тебя больше не увидит. Теперь понятно?

      – Значит, решила разыграть трюк за мой счет? – он зарычал и повалил меня в воду.

      – Эй, что у вас случилось? – закричал с берега то ли Кира, то ли Рома.

      Мы поднялись. Оскар обнял меня за плечи.

      – Больно, – сказала я и высвободилась.

      – Да ты сгорела, крошка, – ответил он.

      Мы вышли из воды. Рита отвернулась. Я пихнула Оскара в бок, и он промямлил:

      – Девчонки, я нашел неплохое местечко, клуб «Старая Бухта». Приходите вечером.

      – Я за, – быстро ответила я. – А ты, Рита?

      – А ты, Рита? – эхом повторил Оскар. – Придешь?

      В его очках сияло два солнца, по золотистой груди стекали капли воды, и весь он был как только что отлитый из золота бог. Рита подняла голову, что-то жалобное мелькнуло в ее личике. Я подумала: какая прекрасная история для клипа безнадежно устаревших рокеров, которых все еще включают на школьных выпускных под слюнявые поцелуи с привкусом кока-колы и выкуренной в туалете сигареты.

      – Я? – спросила Рита, тут все увидели огромные черные пятна на ее подмышках.

      Возле Ритиного дома стоял «Шевроле Спарк» одного из серферов. Капот покрывали кляксы ржавчины, напоминающие окрас леопарда. Когда мы подошли к машине, любопытная старушка в розовой шляпке заглядывала в салон через окно. Заметив нас, она отпрянула и сделала вид, что ищет кошку. Оскар козырнул ей. Бабушка поджала губки, удалилась к соседнему дому и зазвенела ключами. Она перебирала ключи, пока ребята пристраивали свои доски и рассаживались в машине. Оскар помахал нам из открытого окна, крикнул:

      – До встречи в клубе!

      Грибочек-водитель врубил Билли Айлиш, и они тронулись под заедающую песню о сонном параличе.

      – Кис-кис-кис, – звала бабушка, хотя кошка – тут как тут – терлась о ее ноги.

      Дома Рита молчала. Мы вымыли посуду, пожарили яичницу, сели за стол.

      – По-моему, тебе нужно не в клуб, а в полицию. – сказала она наконец. – Как ты вернешься домой без паспорта и денег?

      – Про полицию слышать не хочу. Я знаю, чем это обернется. Правда-правда, лучше сразу всплыву пузом кверху! – ответила я.

      – М-м.

      – Ладно тебе, Гита!

      – Как ты будешь жить без паспорта и денег в чужом городе? Он что, заберет тебя, этот Оскар?

      – Да что ты привязалась с этим Оскаром…

      – Так он заберет тебя?

      – Я этого не хочу.

      – А чего ты хочешь?

      – В клуб!

      – М-м.

      – Что?

      – М-м.

      Опять