Чужие секреты. Юрий Вячеславович Ситников

бросились бежать вниз по дороге.

      – Догоню, не поздоровится, – крикнул Димон.

      – Мы ещё встретимся, – пообещал осмелевший толстяк.

      – Козлы! – Димон хотел догнать ребят, но девчонка успела схватить его за руку.

      – Не надо. Оставь их.

      Я поднял деньги.

      – Держи.

      – Спасибо.

      – Ерунда.

      – Ой, а у тебя кровь.

      – Сейчас вытру, – отмахнулся Димон.

      – Надо обработать, бровь рассечена. Пойдемте ко мне домой, промоешь рану, йодом помажешь.

      Поймав мой взгляд, Димон кивнул.

      – Димка, – представился он, минуту спустя. – А он – Глеб.

      – Тоня.

      – Тоня?! – переспросил я.

      – Почему ты удивился?

      – Нет, ничего, просто…

      – Имя редкое, – засмеялся Димон.

      Кирилл говорил о дочери Ларисы Ивановны, работавшей в доме у тетки – Тоньке. И вот она перед нами собственной персоной. Повезло. Спасибо удача!

      – Ты сама-то как, не ударилась, когда упала?

      – Нога немного болит.

      – С чего вдруг они на тебя налетели?

      – Знали, что у меня есть деньги. Это уже не первый раз.

      – И раньше деньги отнимали?

      – Дважды.

      – Почему родителям не скажешь, – спросил Димон, переглянувшись со мной. Он хотел прощупать почву, не вызвав при этом подозрений Тони.

      – Мама в курсе.

      – И что?

      – Ничего. Она разговаривала с их родителями, а что толку. Нас не любят в деревне, называют городскими выскочками, постоянно пакости делают. Весной сожгли сарай.

      – Как сожгли?

      – Облили бензином и подожгли. Ночью.

      – И вы знаете, кто это сделал?

      – Соседи, – равнодушно ответила Тоня. – Нам ещё повезло, что пламя на дом не перекинулось. Сарай быстро потушили… – Тоня усмехнулась. – Соседи тушить помогали. Охали-ахали, сочувствовали, маму каплями отпаивали. Насквозь лживые люди! Сами подожгли, и сами же потом комедию разыгрывали.

      – В полицию надо заяву накатать.

      – Ты что?! – Тоня с опаской посмотрела на Димона. – Какая полиция? Нас тогда совсем возненавидят.

      – А откуда столько ненависти, Тонь?

      – Завидуют.

      – Чему?

      – Понимаете, – Тоня остановилась. – Многие в деревне сидят без работы. Работы нет, денег у людей нет. Одни пьют, другие как-то перебиваются. Раньше нас не сильно задирали, мы были почти как все. Ну, перебрались в деревню из города…

      – А почему перебрались? – перебил я Тоню.

      – Я не хочу об этом говорить, – сухо сказала она. – Так сложились обстоятельства.

      – Прости.

      – Ничего. Когда мы с мамой получили в доме Киры Леонидовны работу, нас посчитала миллионершами. Стали денег в долг просить. Полдеревни в должниках ходят. Мама сначала давала, не отказывала, потом поняла, если всем занимать, то самим нечего будет есть. На самом деле денег у нас не так много. Кира Леонидовна платит хорошо, но… – Тоня замолчала. – А, ладно, чего теперь об этом. Мы больше у неё не работаем.

      – Тонь, а кто такая Кира Леонидовна?

      – Видели большой дом у поля?

      – Да.

      – Она