Дед Мороз для одинокой Снегурочки. Маргарита Южина

из комнаты Стася.

      – Вы хоть бы отвернулись, ребенка перепугаете.

      Он успел отвернуться, но девочка все равно увидела.

      – Пап, тебя били? Прямо по башке?

      – Стася, надо говорить «по голове», – быстро поправила ее Ксения.

      – Вообще не надо так говорить. Это я на машине так… сюда ехал, скользко, ну и не вписался. Вообще-то я в больнице сейчас. Хотел раньше удрать, не мог гардеробщика найти. Пьют уже, гады… Стась, собирайся. Домой поедем.

      – Но как же вы… такой… Как вы машину поведете? Еще и с ребенком, – с сомнением смотрела на него Ксения. Честно говоря, отдавать ему ребенка она побаивалась.

      – А я не поведу, я такси вызову. У меня с машиной-то полный швах, так что только на такси.

      – Тогда, вызывайте. Зачем ребенка одевать раньше времени?

      – Пап! А у нас такой торт есть! – прыгала возле отца Стася. – Просто все ручки оближешь! Ксения Андреевна, мы угостим папу тортом?

      – Хорошо, угостим. Сейчас пойду чайник ставить. А вы такси-то вызывайте…

      Остромичев вызвал такси, которое обещали подать в течение получаса, а пока они сидели все втроем за столом, и Стася рассказывала отцу про утренник.

      – …И Волшебник приходил настоящий! Правда-правда! Он вот шарик брал, а потом – ап, и нет шарика! А потом он у него в ухе был… И Дед Мороз был. Настоящий! И подарок мне привез! И еще я Золушку танцевала! Только у меня платье другое было! А Ксения Андреевна мне потом мультик показывала.

      Ксения смотрела на Остромичева, пыталась представить рядом с ним Лизочку и никак не могла. Угрюмый, хмурый, слова лишнего не скажет… Здоровенный такой… Работает каким-то директором, а ни тебе костюма за корзинку баксов, ни галстука. Джинсы, пуловер… из-под пуловера виднеется воротничок рубашки. И взгляд такой колючий, жесткий… Как же с ним жилось-то этой легкой красавице? И в самом деле – Херасим. А еще было такое ощущение, что где-то она этого Херасима уже встречала.

      – Вы бы матери-то позвонили, – на всякий случай напомнила Ксения. – Может быть, у нее тоже что-нибудь случилось. Сами говорите – дороги-то нынче…

      – Я уже позвонил, – скрипнул зубами мужчина. – Нормальная у нее дорога… Скатертью.

      Ксения поняла, что сунулась туда, куда не следует, и примолкла.

      – Стась, ты мне потом все расскажешь, а сейчас… давай-ка, дочка, одевайся. Вон и такси уже подъехало… – поднялся Остромичев и уже в прихожей между делом бросил: – Надеюсь, мы вас не слишком обременили?

      – Да не-ет, ну что вы?! – горько фыркнула Ксения. – Конечно же, не сильно.

      «Вы только перечеркнули ко всем чертям собачьим все мои планы!» – хотелось крикнуть ей, но, как воспитанная девушка, она не позволила себе расслабиться.

      – Да… И за елочку… тоже… простите, – вдруг усмехнулся страшный Остромичев. – Я и в самом деле не знал, что она для детей… Обездоленных.

      Точно! Вот где она его видела! Это тот вредный дядька, который не хотел отдавать ей елку!

      – Ничего, – криво улыбнулась она. – Справедливость все равно восторжествовала.

      – Я бы даже сказал –