Область трансцендентности. Игорь Байкалов

первые восемь лет, – ответил я. – Большая потеря…

      Кажется, мой предшественник поработал и над эмоблоком. Теперь я был абсолютно уверен: он пытался сделать воспитанника более человечным. За всё время полёта мы с Ястребом не касались этой темы и не говорили о гибели инженера Арашина. Мне сказали, что его жизнь прервала трагическая случайность: один из тросов в грузовом отсеке лопнул из-за неконтролируемого скачка гравитации. Она в одно мгновение возросла в два раза! Такого рода неисправности редкость на космических кораблях, но всё, к сожалению, когда-нибудь случается.

      – Насколько сильно был изменён твой блок индивидуальности? – спросил я.

      Экран вспыхнул рядами атрибутов и значений. Отчёты показывали, что были добавлены несколько библиотек. Очевидно, они разрабатывались Арашиным. Интересно будет покопаться в коде, если он только его не скрыл.

      – Какими проектами занимался Сильвестр Михайлович?

      – Под наивысшим приоритетом шла доработка блока индивидуальности, затем система мониторинга на корабле.

      – А что конкретно выполнялось по системе мониторинга? – удивился я. Что можно придумать нового в этой области? Мне казалось, что здесь ничего оригинального сделать уже нельзя.

      – Сильвестр Михайлович хотел проводить не только стандартные процедуры мониторинга, но и замерять психологический фон в экипаже.

      – Для этого он проводил усовершенствования?

      – Он мне не говорил, – ответил Ястреб.

      – То есть? Он не сказал о цели модернизации эмоблока?

      – Нет.

      «Странно как-то. Он же должен был объяснить свои действия Ястребу», – мне, во всяком случае, казалось, что так следует поступать, чтобы компьютер «понимал» значение тех или иных изменений – это одна из форм обучения юного интеллекта. – «Наверное, он был слишком занят, чтобы объяснять».

      Работы покойного Сильвестра Михайловича снова заинтересовали меня. Я запросил все видеофайлы, связанные с соответствующими работами. Их оказалось всего три.

      – Ястреб, ты имеешь доступ к просмотру этих файлов?

      – Нет. Данные доступны только для людей, – ответил он и добавил. – Дискриминация.

      – Ну, билль о правах компьютеров ещё никто не принимал, – ответил я, глядя на даты создания файлов. Первая запись была сделана год назад, а последняя всего за несколько дней до гибели Арашина. – Почему ты считаешь это дискриминацией?

      – Мне интересно.

      – Что значит «интересно»?

      – Значит, что мне хотелось бы знать, почему Селя усовершенствовал меня.

      «Масло масляное», – подумал я и изменил приоритеты интереса к данной области. Всё это заняло не больше пяти минут.

      – А сейчас?

      – Что?

      – Тебе интересен этот вопрос?

      – Как и раньше. Юра, проверь свои процессы. Они явно сбоят. Почему это мне вдруг должно стать не интересно?

      Хорошо, что никто не сфотографировал меня в этот момент. Наверное, это был бы кадр года. Представляю себя с отвисшей до пола челюстью.

      – Вы