Кентерберийские рассказы. Переложение поэмы Джеффри Чосера. Питер Акройд

сражения.

      Архита с Паламоном встретились в лесу, в назначенное время и в условленном месте. Оба старались сохранять самообладание и выглядеть хладнокровными – совсем как фракийские охотники, которые с невозмутимым видом поджидают льва или медведя. Слыша, как дикий зверь несется к ним через кусты и ветки деревьев, они думают про себя: «Вот мчится мой смертельный враг. Один из нас должен погибнуть. Или я убью его, когда он набросится на меня, или – если удача отвернется от меня – он растерзает меня». Паламон знал, что Архита силен, и Архита прекрасно помнил, как могуч Паламон. Они, не приветствуя друг друга и не здороваясь, без лишних слов помогли друг другу облачиться в доспехи. И были учтивы, словно родные братья. Но затем они вступили в смертную схватку, с мечами и копьями наготове. Как же им удавалось сражаться так долго? Ну, как вы легко можете представить, Паламон бился, словно яростный лев, а Архита нападал на него со всей свирепостью тигра. Нет, они еще больше походили на зверей. Они дрались, как дикие вепри, у которых белая пена идет изо рта. Они сражались, утопая по щиколотки в крови. ГРОХ! КЛАЦ! ОЙ! Но здесь я их оставлю на время, пускай свершаются их судьбы.

      Судьба – вот распорядитель, вот главный блюститель Божьего Промысла. Провидение находится в Божьем разуме. Судьба – это средство, с помощью которого оно осуществляется в нашем мире. Могущество ее столь велико, что она сметает на своем пути все противоречия. То, что можно счесть невозможным, воплощается силою судьбы – пускай даже такое случается всего раз в тысячу лет. Все наши земные страсти – касаются ли они войны или мира, любви или ненависти – управляются судьбой.

      И вот, с такими мыслями я вновь обращаюсь к Тесею, повелителю Афин, чьи страсти устремлялись к охоте. Особенно в мае он любил поохотиться на благородного оленя. Не было дня, чтобы он еще до зари не был одет для охоты и не готовился вскочить на коня; его сопровождали ловчие с гончими псами и рожками. Тесею нравилось охотиться, нравилось убивать дичь. Гонясь за оленем, он кричал: «Эге-гей!» и «Берегись! Берегись!» Конечно же, он поклонялся богу войны, но вслед за Марсом он почитал Диану – богиню охоты.

      Был ясен день и свеж дрожащий воздух, когда Тесей выехал на охоту. Он был в приподнятом настроении, потому что его сопровождали его царственная супруга Ипполита и прекрасная Эмилия, одетая во всё зеленое. Ловцы доложили ему, что где-то поблизости, в лесу, затаился олень, – и Тесей во весь опор поскакал в ту сторону. Он отлично знал, что это такое место, где зверь может легко выскочить из укрытия и, спасаясь, помчаться к реке. Поэтому, готовясь к погоне, он отпустил псов с поводка. Но подожди. Кликни собак. Да где же, черт побери, этот самый лес? Да, вы догадались! Как только Тесей оказался меж деревьев, он тотчас же узрел Паламона с Архитой – двух диких вепрей, продолжавших яростно биться друг с другом. Они размахивали мечами с такой силой, что от одного их удара повалился бы дуб. Герцог пока что понятия не имел, кто они такие. Но он пришпорил коня и, проскакав между сражавшимися, выхватил меч