******ный мир. Иван Чернецкий

просто старается быть домом без всяких там «изюминок» в виде аляповатых дорогих дверей, цветов (всех подряд и даже одуванчиков), заборов со столбиками, похожими на башни. У остальных домов было что-то странное: у одного под софитами крыльца нависли не тлеющие рога (или бивни), у другого прямо возле крыльца росла осина (нижние ветки которой кто-то отломал или спилил), а у одного из домов просто не было крыльца (хотя дверь висела высоковато). И за всем этим многообразием скрывалась странная скука. Харон подумал: «Надо переписать книгу: у меня там подозрительно много разных героев – читатель не поверит в существование такого мира. В жизни же много одинаковых персонажей».

      Гиены снова захихикали где-то в темноте за домами. Фокси поднял морду: никого живого, кроме кота на крыльце, не было. Харон выдохнул большую порцию воздуха, в которой, однако, не нашлось дыма (хотя сигарета убывала вслед за маленьким горящим обручем). Потом он снова прислонил сигарету к забинтованным губам.

      – Эй, вы! – закричала мумия в пальто. – Хотите мне что-то сказать? Ну, давайте, подойдите! Ну же, давайте! Что, не можете? Вот и знайте свое место…

      Собеседники ничего не ответили (они предпочли гордое молчание позорной ругани). Тогда Харон перенаправил неудовлетворенное сознание на кота возле стены.

      – Ты же не говорящий, правда?

      Кот по-прежнему смотрел в такую точку, в которую могло бы смотреть только самое безмозглое создание.

      – Конечно нет, – сказала мумия. – С чего бы тебе разговаривать? Вы слишком умны для такого. Впрочем, никогда не любил болтать… С того момента, как научился…

      Сигарета почти догорела, но из нее так и не пошел дым (нет дыма без огня, но есть огонь без дыма), да и Харон его ни разу не выдохнул.

      Фокси лежал на траве, но не во тьме, что морозила кожу, а на воображаемом солнышке, свет которого излучала лампа на крыльце. Серые уши зверя стало подергивать, и Харон понял, что заказчик идет. Обмотанный человек почти докурил свою модную сигарету без дыма.

      Прозвучал знакомый скрип, и на крыльце появился Фальк с железным сундуком, которому на вид было лет сто. В принципе, возиться с замком было необязательно, ведь деньги сами могли выпасть через ржавые отверстия в стенках.

      Харон бросил окурок на траву, и на его месте тут же выросла белая роза.

      Фальк бросил сундук на доски и почесал голову.

      – О, а-а это как же так?

      – Что именно?

      – Н-н-ну, что же это? К-к-как можно так?

      Харон вздохнул.

      – Ну, я в это верю, поэтому это работает именно так. Магию невозможно объяснить.

      Фальк усмехнулся.

      – О, так а если я поверю, что я – в-великий попа-полководец, то…

      – Тот, кто верит в подобную ересь, лежит в больнице, – ответила мумия, – и магии никогда не обучится.

      – М-м-м, – ответил морж.

      Фальк откинул крышку сундука и разгреб вещи, которые прятали деньги. Фокси успел разглядеть на поверхности пару кистей для рисования и разукрашенную