Жена поневоле. Нинель Лав

полицейского, всем своим видом игнорируя женщину, и шагнул вперед, прикрывая дверь.

      – Да вот… – полицейский кивнул в сторону Киры и сообщил: – Рвется в дом, говорит, что живет здесь.

      – Это вы, здесь живете? – недовольно спросил мужчина и, через плечо посмотрев на нарушительницу порядка нагловатыми маленькими глазками, медленно повернулся и представился: – Капитан Знаменский Олег Рудольфович. Зачем же вы нарушаете порядок, гражданочка? Вам же сказано – сюда нельзя!

      Они были примерно одного роста, одного возраста, даже волосы у обоих были русого цвета – на этом их сходство заканчивалось, и начинались различия. Волосы у него были блеклые и жиденькие, у нее же – пышные волнистые с золотым отливом. Глаза у нее были светло-карие с золотыми искорками, у него зеленовато-карие с желтыми разводами, да и пахло от них по-разному: от нее – свежестью и дорогими французскими духами, от него – резкой смесью дезодоранта, пота и дешевых сигарет.

      Почувствовав неприятный запах, Кира поморщилась – она очень чутко реагировала на резкие запахи. Ларион чихнул и зарычал – запах ему тоже не понравился.

      Это брезгливое выражение женщины и собаки очень не понравилось полицейскому капитану – ишь, нос воротят… интеллигенция вшивая…

      – Пока идет осмотр места преступления, в дом никто не войдет. Так что, гражданочка, давайте свои документы и подождите на крылечке.

      Он протянул руку и шагнул с крыльца на ступени.

      Ларион оскалился, прыгнул вперед, защищая хозяйку, и попытался укусить протянутую руку мужчины, но Кира за ошейник удержала собаку, однако сама поскользнулась: высокий каблук черной босоножки «поехал» по скользкому мрамору, нога подвернулась и, ухватившись за руку полицейского чина, она упала с крыльца на колени, таща за собой по ступеням и опешившего капитана.

      – Ларион нельзя! – закричала Кира, едва сдерживая лающего и рвущегося пса. – Зачем вы ко мне руки тянете? Не видите, что собака рядом? Из-за вас я упала! – теперь Кира кричала на полицейского капитана. – О-ой-е-ей! – стонала она, больно ударившись коленями о мраморные ступени.

      – Что здесь происходит? Не трогайте ее! – крикнул подбегающий к дому Николай полицейскому капитану. – Пустите ее! – Николай помог гостье подняться, глаза его метали молнии. – Ничего себе представители закона! С женщиной подрались! – громко возмутился он, поднимая отлетевшую на дорожку дамскую лакированную сумочку и пытаясь за ошейник тоже придержать лающего пса. – Надо на него, Кира Дмитриевна, жалобу начальству накатать. Я вашим свидетелем буду!

      – Да нет, Коля… – опираясь на руку молодого человека и отряхивая от пыли черные шелковые брючки, начала было Кира защищать ни в чем не повинного капитана, но, вдруг, услышав растерянный голос мужчины, минуту назад такого самоуверенного и сердитого, неожиданно замолчала.

      – Вы, все неправильно поняли, – заволновался представитель закона, пытаясь прояснить ситуацию и отходя подальше от шумливой троицы. – Никто ее не толкал! Женщина