Марсианское зелье (сборник). Кир Булычев

же говорил, что они разумные, – сказал Удалов.

      11 никакой враждебности.

      Удалов верил в космическую дружбу, и записка в цилиндре лишь укрепила его в этой уверенности.

      Микроскопические водоросли плавали по озеру, и их ели караси. Но Ложкин вдруг закручинился…

      – Ты чего? – спросил Удалов. – Чем недоволен? Адреса нету? Адрес мы узнаем. Слетаем к ним, вместе посмеемся.

      – Я не об адресе. Я думаю, может, поискать еще одну капсулу?

      – Какую еще?

      – Ну, ту самую, которую кто-то оставил на Земле четыре миллиарда лет назад.

      Ретрогенетика

      Славный майский день завершился небольшой образцово-показательной грозой с несколькими яркими молниями, жестяным нестрашным громом, пятиминутным ливнем и приятной свежестью в воздухе, напоенном запахом сирени. Районный центр Великий Гусляр нежился в этой свежести и запахах. Пенсионер Николай Ложкин вышел на курчавый от молодой зелени, чистый и даже кокетливый по весне двор с большой книгой в руках. По двору гулял плотный лысый мужчина – профессор Лев Христофорович Минц, который приехал в тихий Гусляр для поправки здоровья, подорванного напряженной научной деятельностью. Николай Ложкин любил побеседовать с профессором на умственные темы, даже порой поспорить, так как сам считал себя знатоком природы.

      – Чем увлекаетесь? – спросил профессор. – Что за книгу вы так любовно прижимаете к груди?

      – Увлекся антропологией, – сказал Ложкин. – Интересуюсь проблемой происхождения человека от обезьяны.

      – Ну и как, что-нибудь новенькое?

      – Боюсь, что наука в тупике, – пожаловался Ложкин. – Сколько всего откопали, а до главного не докопались: как, где и когда обезьяна превратилась в человека.

      – Да, момент этот уловить трудно, – согласился Лев Христофорович. – Может быть, его и не было?

      – Должен быть, – убежденно ответил Ложкин. – Не могло не быть такого момента. Ведь что получается? Выкопают где-нибудь в Индонезии или Африке отдельный доисторический зуб и гадают: человек его обронил или обезьяна. Один скажет: человек. И назовет этого человека, скажем, древнеантропом. А другой поглядит на тот же зуб и отвечает: «Нет, это зуб обезьяний, и принадлежал он, конечно, древнепитеку». Казалось бы, какая разница – никто не знает! А разница в принципе!

      Минц наклонил умную лысую голову, скрестил руки на тугом, обтянутом пиджаком животе и спросил строго:

      – И что же вы предлагаете?

      – Ума не приложу, – сознался Ложкин. – Надо бы туда заглянуть. Но как? Ведь путешествие во времени вроде бы невозможно.

      – Совершенная чепуха, – ответил Минц. – Я пытался сконструировать машину времени, забрался во вчерашний день и там остался.

      – Не может быть! – воскликнул Ложкин. – Так и не вернулись?

      – Так и не вернулся, – сказал Минц.

      – А как же я вас наблюдаю?

      – Ошибка зрения. Что для вас сегодня, для меня вчерашний день, – загадочно ответил