Сказочник. Сергей Юрьевич Ежов

он жестоко избил Валерку, хотя был младше и слабее того. Когда Валерка упал, орошая грязь кровью разбитого носа, Дрюня озвучил, наконец, первую и последнюю фразу их плодотворной беседы:

      – Матери нельзя хамить, ублюдок.

      Что там Валерка рассказал дома – неизвестно, но Нина Васильевна, встретив Дрюню назавтра, остановила его и долго-долго смотрела на него. Потом спросила:

      – Ты, наверное, очень воспитанный мальчик?

      – Нет – честно ответил Дрюня.

      – Тогда за что ты побил Валеру?

      – Так было надо.

      Нина Васильевна опять долго и внимательно посмотрела на Дрюню, и, наконец, произнесла загадочную фразу:

      – Ты прав. Мы все должны делать сами и вовремя.

      Так закончился второй и последний их разговор. Назавтра Нина Васильевна, взяв только самые необходимые вещи, уехала со своим любимым мужчиной из поселка.

      С тех пор прошло пять лет. Дрюня изрядно повзрослел, но, так получилось, девочки, его ровесницы, не желали отвечать на его чувства. Зато Дрюню любили женщины. За что? Трудно сказать. Может потому, что их привлекал контраст между его юношеской свежестью и страстностью, которая, впрочем, принималась за опытность. Но Дрюня, отравленный ядом романтизма, жаждал большой, как в романах, любви с ровесницей, но никак не трудолюбивого прилаживания рогов к головам мужей своих взрослых пассий. И Дрюня искал свою идеальную подругу. У него сложился даже образ, который он примерял ко всем девушкам, но раз за разом идеал не совпадал с оригиналом, и Дрюня шел дальше, дальше.... Искал девушку с нужными глазами – в глазах должны светиться романтика и одиночество. Он бродил по Михайловке, он гулял по Майкудуку, он ходил по центру Караганды, и заглядывал в глаза всем женщинам. Странное дело, Дрюня не красавец, не великан, но… теперь девушки краснели, прятали глаза, но снова и снова украдкой подглядывали: не отвел ли он взгляд. На него оборачивались женщины с сумками и авоськами. Выходящие из ресторанов роскошные дамы отворачивались от своих красивых и богатых кавалеров, призывно улыбались Дрюне, и он понимал, что стоит ему только глазом моргнуть, как он тут же обзаведется верной подругой. Отчего так произошло? Бог весть. Дрюня искал.

      Много в Караганде достопримечательностей известных, малоизвестных, а то и вовсе неизвестных, но каждой местные острословы дали новые, неофициальные наименования. Вот, к примеру, Карагандинский Дом культуры горняков. Кто помнит, что его зовут так? Разве что директор, но, директору деньги платят за то, что он помнит, где работает. Вся остальная Караганда именует ДКГ 'Семеро непьющих' – по числу статуй, украшающих фасад здания. Излишне дотошные новички, пересчитав статуи начинают спрашивать, мол, почему 'Семеро непьющих', когда статуй шесть. Знай же, читатель, что была и седьмая статуя, да оказалась лишней. Она до сих пор стоит где-то на заднем дворе. Найдутся злопыхатели, утверждающие, что это единственные трезвенники во всем театре, но ты не верь им, друг мой, врут они – в театре есть еще пяток бюстов Ленина, да пара-тройка изваяний Абая Кунанбаева. А теперь, оторви взор от театра, оглянись. Напротив,