Проклятие дара. Дарья Пойманова

то я выйду прямиком к бабушкиному дому, который располагается немного за чертой небольшого городишки, расположенного на острове Астара. Мы с мамой живем недалеко, как раз возле границы города и леса, скрывавшего нас от сильных ветров осенью и зимой, и палящего солнца летом.

      Боясь упасть, смотрю себе под ноги, и в удивлении замечаю, что на мне нет обуви. Но при этом я не чувствую боли. Странно, ведь мама бы вряд ли отпустила меня гулять по лесу без обуви.

      Не успеваю я сделать ещё один шаг, как передо мной появляется слепящая белая вспышка. От неожиданности я теряю равновесие и падаю на землю.

      Не смотря на то, что в глазах до сих пор всё плывет, я начинаю различать голос и некоторые фигуры. С каждой секундой они становиться всё громче и четче, и из всего множества звуков, могу различить один голос, который выделяется из всех. Это голос матери. Точнее крик.

      Когда зрение приходит в норму, моему взору предстает картина, которую я пыталась забыть на протяжении всей своей жизни.

      Я на обрыве. Моя бабушка стоит и плачет, а маму держат какие-то мужчины, а та, издавая нечеловеческие крики, пытается вырваться. Через силу я заставляю себя посмотреть в сторону, куда так отчаянно рвётся мать – там возле старой, как мир, ивы лежит маленькая девочка. Она бес сознания. И как только я вижу её окровавленные руки, на которых и места живого нет, до меня доходит, что это я.

      В этот момент мои руки начинают печь, словно их сунули в открытый огонь. Когда я поднимаю ладони к лицу, что бы проверить в чём дело, то они вспыхивают и начинают гореть. Огонь медленно расползается от рук и дальше к моему животу. Жгучая боль пронизывает всё моё тело. Дыхание сбилось, и я чувствую, что задыхаюсь. В глазах начинает темнеть, и я проваливаюсь в темноту.

      ***

      Открыв глаза, мне требуется ещё пару секунд, чтобы проснуться. Но резкий запах навоза и мочи делает своё дело, и я сразу же прихожу в себя. Это не в первый раз, когда мне сняться подобные сны. Они всегда начинаются по-разному, но конец один и тот же.

      Сидевший рядом со мной парень, которого до этого рвало весь день, наконец, уснул. Но я всё равно отодвигаюсь подальше, насколько это вообще возможно – в трюме, битком набитым людьми. Не хочу подцепить от него заразу и умереть, так и не доплыв до пункта нашего назначения. Хотя, может, умереть было бы лучшей идеей. Но мне не хотелось, что бы мои останки потом выбросили в море, словно ненужный груз, как это делали с другими, которые не смогли выдержать и пары дней.

      В трюме до сих пор темно, а значит, утро ещё не наступило. Я не уверена, но думаю, мы плывем уже около пяти дней. И это было бы отличное морское путешествие, не будь в этом одном маленьком помещение почти сотни людей. А точнее будущих рабов.

      Воздуха, а вернее свежего воздуха, катастрофически не хватает. Но чем дольше мы плывём, тем людей становиться все меньше. В таких условиях, я удивлена, что сама до сих пор не отдала свою душу богине смерти. Кормят нас всего лишь один раз в сутки (если черствый кусок хлеба можно считать за полноценный прием пищи), возможно для того, что бы нечасто ходили в туалет, ибо отдельного помещения для подобных нужд у них, к сожалению, не предоставляют. Обслуживание тоже оставляет желать лучшего, но после того, как один из перевозчиков у нас на глазах перерезал горло мужчине, который просто заступился за ребёнка, я уяснила одну простую вещь. Никогда не поднимать голову, не смотреть в глаза, и не говорить. Но дышать нам всё же разрешили, ведь так у них не останется ничего на продажу, а значит и денег они не получат.

      Когда нас грузили в трюм, словно товар, я немного смогла рассмотреть это помещение. Сначала оно мне показалось довольно просторным, но после того как туда поместили почти две сотни людей, я поняла, что очень сильно ошибалась.

      По началу люди будто озверели. Начали долбить в двери, умолять, чтобы их отпустили. И те, кто пытался усмирить особо буйных, получали по морде.

      А после этого доставалось не только драчунам, но и тем, кто сидел тихо. Но простой дракой всё это не заканчивалось. Люди начинали бить один другого, и из-за того, что все мы сидели почти, что на головах друг друга, доставалось всем. В наказание всех лиши даже тех крох, что нам давали каждый день, и в итоге после нескольких дней без еды и воды, а так же от полученных травм, умерло почти половина.

      Из-за постоянной темноты, я не могла хорошо рассмотреть остальных людей. И поэтому мне пришлось напрягать другие органы чувств, что бы оценить обстановку вокруг себя. Конечно, в данном случае обоняние лишь мешало, но вот слух помог определить, что возможно в другом конце трюма сидит больная женщина, а значит лучше отсесть от неё и её соседей подальше. Это не значит, что я не хотела ей помочь. Уверена, что даже смогла бы оказать ей необходимую помощь, но здесь и сейчас – каждый сам за себя. У каждого человека находившегося здесь была лишь одна цель – выжить. А это значит, что в первую очередь ты должен думать о себе. Ведь если ты заболеешь во время перевозки, лечить тебя никто не станет.

      Нам ни разу не сказали, куда именно плывет корабль, но думаю, что догадываюсь о его направлении. Это остров в юго-восточной стороне страны – остров Кселес. Никто