Золото мертвых. Дворянин. Юрий Корчевский

подавить, укрепления разрушить, а потом и пехоту в бой посылать можно.

      – Нет у нас покамест такого, Россия – не Европа.

      – Пушки отлить можно, а человека ещё родить надо, вырастить да обучить мастерству воинскому. Намного больше труда положить. Пехотинец не меньше года обучаться должен – я уж не говорю про судовые команды или артиллерию.

      – Верно. Только при Лефорте ты таких слов не говори. Мне кажется, он тебя и так невзлюбил. Он же сам хочет при Петре первым быть, а тут ты, конкурент.

      – Со свиным рылом в калашный ряд? Кажется, так на Руси говорят?

      – Правильно понял. Я сейчас каптенармуса позову, пусть он тебя переоденет в форму нашего полка, палатку выделит, на довольствие поставит. Надеюсь, нам делить нечего, а службу ты нести будешь добросовестно?

      – Не сомневайся, полковник.

      До «Великого посольства» Петра на Руси все обращались друг к другу на «ты» – это уж после его возвращения много чего изменилось. И на «вы» говорить стали, и табак курить, и бороды брить. Многое изменилось – в том числе и армия. А флот был создан сызнова.

      Явившийся каптенармус провёл Алексея в шатёр. У входа стоял часовой, а внутри него – небольшой склад. В углу, на подстилке, – униформа, рядом – сапоги попарно связаны. В другом углу – пирамида с фузеями, рядом багинеты лежат. Багинет – трёхгранный штык, который рукоятью входил в ствол фузеи, а не крепился снаружи сбоку, как на нарезном оружии.

      Андрей получил новый кафтан, сапоги и шляпу, а также офицерский шарф. Амуниция была старого образца.

      Побывав в Европе, Пётр изменил форму. У солдат на голове появились чёрные треугольные шляпы, красная епанча от непогоды, кафтан и штаны. Сапоги стали носить в карауле или походе, а в повседневной жизни – тупоносые туфли и зелёные чулки. У преображенцев или семёновцев чулки были красные, за что в народе их прозвали «гусями».

      Вооружили солдат шпагами на портупее и фузеей. Весило это ружьецо немало, четырнадцать фунтов, и имело кремнёвый замок.

      Сержанты вместо фузеи были вооружены алебардами с трёхаршинным древком.

      Андрей отправился знакомиться с ротой. По численности она не превышала плутонга – всего двадцать человек в сильно потрёпанном обмундировании. Все солдаты были из крестьян, из холопов. Для них вступление в армию было единственной возможностью вырваться из кабалы.

      Вот только попали они из огня да в полымя. В крестьянском труде, на поле, тяжело, спору нет. Но там хотя бы своей шкурой не рискуешь. Когда была муштра, служба им не казалась тяжёлой. Добротная одежда, кров над головой, сытная еда… Казалось, что может быть лучше?

      Но действительность оказалась хуже. Из ста новобранцев осталась пятая часть. Кому не повезло, тот ранен, а другие и вовсе в сырой земле лежат. Только после битвы новоявленные солдаты осознали, что воинский труд не менее тяжёл и значительно опаснее.

      Конечно, военного образования у Андрея не было, но в армии – современной, российской – он два года тянул лямку. Вот и сейчас решил начать с азов.

      – Стройся!

      Солдаты