Кофе на ночь. Ален Гри

не видел оригинал даже на картинках. Белая чашка из фарфора с сероватым оттенком и тонкими стенками должна насторожить. Пузырчатая неуверенная пенка от перегретого молока… Сегодня не мой день.

      – Как вам капучино?

      А как мне этот капучино? Мне этот капучино так, что здесь я, кафе «Версаль», в первый и в последний раз. Мне этот капучино так, что первый подчинённый, вставший у меня на пути, отхватит едкое словцо. Мне этот капучино так, что никому-никому сегодня в Инстаграме лайк не будет поставлен.

      Вот скажу сейчас этому мальцу с кожей кофейного цвета, что капучино его – дрянь дрянная. И что? И ничего. Я точно не начну эту неделю с правды и откровенности.

      – Прекрасный кофе, благодарю.

      Бежать… Бежать в офис за растворимой болтушкой и порошковыми сливками.

      КОФЕ И УСПЕШНЫЙ ЧЕЛОВЕК

      Сегодня после выставки я раздавал автографы и произносил речь в сверкающем помещении, заставленном круглыми столами, которые замерли в красивом порядке, словно вальсирующие дамы в пышных юбках. Всё пестрело голубым и синим: скатерти, портьеры, бархатная обивка сцены, сооружённой буквально за одну ночь в банкетном зале пятизвёздочного отеля.

      Мои пять самых дорогих и удачных полотен были выкуплены ещё до начала экспозиции. Остальные вот-вот разлетятся по миру, торжественно замерев на стенах чьих-то особняков и поместий.

      Глаза уже ничего не видят, перегруженные блеском фотовспышек, бриллиантовых серёжек и винировых улыбок. После напряжённого года я заслуженно и сполна насытился чужим восхищением и шампанским. Пора сбежать, на пике очередной хвалебной оды, под шум аплодисментов… Сбежать, пока лёгкое опьянение и утомление не перешло в уныние и скуку.

      Подогнали мою машину. Таких в Москве всего две. Дома ждала жена, между прочим, востребованный декоратор и мудрый собеседник, несмотря на блондинистость и длинноногость, уехавшая с выставки пораньше, уложить сынишку и отпустить няню.

      Наконец звонил отец. Мне казалось, что его звонка я уже не дождусь. Вяло поздравить с выставкой и объяснить, что сам он приехать не мог, слишком много дел, а я уже большой, должен его понять. Поздравил в своём стиле:

      – Слышал, всё прошло хорошо у тебя. Ну-ну.

      И всё. А дальше о том, как он был занят. Потом ускоренное скомканное прощание, потому что у него звонил другой телефон, «да и вообще, уже поздно, в другой раз поговорим».

      Я делаю себе кофе.

      И размышляю о том, что тому, кто «уже большой мальчик», тому, кто состоялся, тому, кто успешен, важнее всего был этот звонок от папы. Хотя бы сейчас. С похвалой. С поддержкой. С радостью. С гордостью за сына. С нескончаемым потоком добрых, ласковых, подбадривающих слов.

      На лестнице сонный сынишка с измалёванным и немного мятым листом формата А4.

      «Это мне? Почему так поздно не спишь? Ждал меня?»

      Ну что же, Вселенная, пора разорвать порочный круг.

      «Ты молодец, малыш! Я приколю его на один из своих холстов и использую