Сталь. Элизабет Кэйтр

раз. Он чувствует свою беспомощность. Вина растекается по раскалённым свинцом венам. Вильям, не высвобождаясь из объятий любимой, оседает на край кровати вместе с ней.

      – Хорошо, – глухо отзывается он. – Было хорошо, – добавляет он. Лет двенадцать назад.

      А, ведь он пытался уехать в другую страну, забыть обо всём, что связано с этим треклятым Харгандером. Просто мечтал не просыпаться с удушливыми мыслями и разъедающей внутренности виной. Даже Клара согласилась бросить обучение и "убежать" в незнакомую страну. Но их переезд в Лондон «насовсем» совсем не увенчался успехом.

      Клара не выдержала напора страшно чужого города, а Вильям не выдержал без Клары. Сейчас всё вернулось на круги своя: университет, вечеринки, стоны и звуки ломающейся кровати Локи Тайфера, сухое: «Скажи, что ты жива.»

      – «Я жива». – Строго по субботам и строго в четыре утра; удушливый Харгандер.

      Всё те же стычки с парнями из Ратгерского университета, именующими себя Аспидами и возомнившими, что они могут держать власть над подростками Нью-Брансуика и Харгандера.

      Вильям чувствует, как холодные руки Клары еще крепче сжимаются вокруг шеи. Это как спасательный жилет, вытягивающий его, с терпящего бедствие корабля. Её запах лаванды – как новый вид наркотика, заставляющий забыться от всего, что существует на этом свете.

      ***

        Дым вяжет во рту и заполняет лёгкие молодого человека. Лисий взгляд с сочащейся пустотой из глазниц наблюдает за тем, как недавняя девушка-игрушка собирает разбросанные вещи. Её движения резки и озлобленны, в глазах стоят застывшие (до выхода из комнаты) слёзы. Закусывает губу, в эмали словно отражается розоватый цвет кожи. Она наклоняется в попытке подобрать остатки одежды, выгибая зад, который помнил его животные удары до космических фиолетовых синяков.

      – Повторим как-нибудь? – сквозь призму усилившейся головной боли доносится до него.

      – Ты новенькая, что ли? – ухмыляется он, проводя языком по нижней губе. – Все здесь знают мой закон.

      – Значит, это… – голос слегка подрагивает.

      – Ничего не значило, – походя к ней вплотную и выдыхая струйку дыма в лицо, шепчет он.

      Мурашки пронизывают её тело, заставляя ноги подкоситься. И так всегда. Они влюбляются в его ничтожно-обворожительную оболочку за то малое, что он даёт им. А он пользуется этим. Грех не пользоваться.

      Локи ухмыляется и стаскивает с кровати наволочки. Терпеть не может спать на использованных простынях, хранивших чужой запах. Терпеть не может спать с кем-то.

       Он окидывает взглядом комнату, любезно предоставленную ему Вилом, замечая, что в ней нет никого кроме его и прожигающей сердце пустоты. Рука проводит по волосам. Жест, за который тысячи девушек продали бы душу. Но ему не нужны души. Ему нужна польза от недоотношений.

        Усталый взгляд останавливается на рабочем столе. Вильям постарался для друга, обустроил всё как надо, только вот другу нужна лишь кровать да бутылка с крепким алкоголем.

      Локи