Физкультура и литература. Иван Канина

виде нас она застывала от ужаса и уже не сопротивлялась. Но мы все равно пихали и толкали ее слабое безвольное тельце. Дошло до того, что своими действиями мы порвали ей рюкзак, и она заявила на нас завучу.

      Я до сих пор помню этот момент. Мы сидим на уроке национальной культуры Якутии, в класс заходит классный руководитель и вызывает нас с Лёшей к себе в кабинет. Мы не в курсе того, что произошла пенетрация рюкзака. Обычно мы не оглядывались на жертв насилия. Поэтому и не обратили внимания на порчу имущества. Но девчушка дошла до предела. Это стало последней каплей. Она больше не собиралась терпеть издевательства и постоянные унижения. Катя. Ее так звали. И зовут. Между прочим, она сейчас актриса театра и кино. Но тогда она была очередной безымянной жертвой двух маньяков-насильников. Но ее терпение лопнуло, и она встала на тропу войны.

      Естественно, я обделался от страха. Завуч обрисовал ситуацию с точки зрения взрослого человека, сгустив, где надо краски, и объяснив, какими последствиями это грозит. Катя собиралась написать заявление в милицию. А мне не хотелось угодить по малолетке. Я еще не готов. По малолетке я буду готов угодить только годам к тридцати. Я испугался и проклял себя за глупое неосмотрительное поведение. Я был готов на все, лишь бы нас не загребли. У меня созрел план: спихнуть всю вину на Лёху, но я передумал, когда он поведал мне свой план: спихнуть вину на меня. Мы выбрали другое решение. Мы извинились перед Катенькой, заверив, что такого больше не повторится не только с ней, но и с другими девочками. Я помню её глаза. Они были огромными и голубыми, в них хотелось искупаться голышом. Но такие мысли нельзя озвучивать, тем более после того, что мы с ней сделали. Я извинился, пообещав загладить вину. Правда, я не знал, каким образом можно загладить порванный рюкзак. Навыками рукоделия я не обладал, а приносить рюкзак домой на починку маме, было слишком опасно. Пошли бы расспросы, а врать я так и не научился. Поэтому мы решили сделать для нее подарок. Вот когда бы пригодился сорокасантиметровый деревянный член. Но нет, мы не были настолько отмороженными.

      Денег на подарок у нас не нашлось. Но Лёша решил эту проблему, украв из магазина пенку для волос. Он пошел на второе преступление ради того, чтобы искупить вину за первое. Совершенная глупость. Но, как ни странно, она сработала. Что стало бы с Лёшей, если бы он попался на воровстве, лучше не думать. Скорей всего вместо того, чтобы стать юристом Промышленной палаты города Иркутска, он стал бы зэком в Якутске. Короче, мы дождались 8 марта и презентовали Кате пенку для волос. Ничего более идиотского нельзя было и придумать. Она приняла подарок, не подозревая, что является соучастником преступления. Она вынудила нас сделать это. Довела до преступления. Мы были в безвыходном положении. Почему я говорю "мы", когда все сделал Лёша? Не знаю. Я отговаривал его, но он не послушал. Моя совесть чиста. Но подарок мы дарили вместе. Я чувствовал удовлетворение, как будто я заработал право на прощение.

      Месть

      Бобаз