Самые знаменитые произведения писателя в одном томе. Рэй Брэдбери

Пайкс?

      – Готово.

      Улыбаясь, они смотрели на величавое здание. Дом начал раскалываться посередине, точно от землетрясения, и, любуясь изумительной картиной, Стендаль услышал, как позади него Пайкс тихо и напевно декламирует:

      – «…на моих глазах мощные стены распались и рухнули. Раздался протяжный гул, точно от тысячи водопадов, и глубокий черный пруд безмолвно и угрюмо сомкнулся над развалинами дома Эшеров».

      Вертолет взлетел над бурлящим озером, взяв курс на запад.

      Август 2005

      Старые люди

      И наконец – как и следовало ожидать – на Марс стали прибывать старые люди; они отправились по следу, проложенному громогласными пионерами, утонченными скептиками, профессиональными скитальцами, романтическими проповедниками, искавшими свежей поживы.

      Люди немощные и дряхлые, люди, которые только и делали, что слушали собственное сердце, щупали собственный пульс, беспрестанно глотали микстуру перекошенными ртами, люди, которые прежде в ноябре отправлялись в общем вагоне в Калифорнию, а в апреле на третьеклассном пароходе в Италию, эти живые мощи, эти сморчки тоже наконец появились на Марсе…

      Сентябрь 2005

      Марсианин

      Устремленные вверх голубые пики терялись в завесе дождя, дождь поливал длинные каналы, и старик Лафарж вышел с женой из дома посмотреть.

      – Первый дождь сезона, – заметил Лафарж.

      – Чудесно… – вздохнула жена.

      – Благодать!

      Они затворили дверь. Вернувшись в комнаты, стали греть руки над углями в камине. Они зябко дрожали. Сквозь окно они видели вдали влажный блеск дождя на корпусе ракеты, которая доставила их сюда с Земли.

      – Вот одно только… – произнес Лафарж, глядя на свои руки.

      – Ты о чем? – спросила жена.

      – Если бы мы могли взять с собой Тома…

      – Лаф, ты опять!

      – Нет, нет, прости меня, я не буду.

      – Мы прилетели сюда, чтобы тихо, без тревог прожить свою старость, а не думать о Томе. Сколько лет прошло, как он умер, надо постараться забыть его и все, что было на Земле.

      – Верно, верно, – сказал он и снова потянулся к теплу. Его глаза смотрели на огонь. – Я больше не заговорю об этом. Просто, ну… очень уж недостает мне наших поездок в Грин-Лон-Парк по воскресеньям, когда мы клали цветы на его могилу. Ведь мы больше никуда не выезжали…

      Голубой дождь ласковыми струями поливал дом.

      В девять часов они легли спать; молча, рука в руке, лежали они, ему – пятьдесят пять, ей – шестьдесят, во мраке, наполненном шумом дождя.

      – Энн, – тихо позвал он.

      – Да? – откликнулась она.

      – Ты ничего не слышала?

      Они вместе прислушались к шуму ветра и дождя.

      – Ничего, – сказала она.

      – Кто-то свистел, – объяснил он.

      – Нет, я не слышала.

      – Пойду посмотрю на всякий случай.

      Он надел халат и прошел через весь дом к наружной двери. Помедлив в нерешительности, толчком отворил ее, и холодные капли дождя ударили по его лицу. Дул ветер.

      У крыльца стояла