И это взойдёт. Анна Вячеславовна Бабяшкина

и не выпустил пресс-релиз, что у тебя компания с капитализацией в двести миллионов?

      Виталик застенчиво пожал плечами и лукаво улыбнулся:

      – Наверное, потому что я – не проходимец. Писать без пробела.

      – А может ты, Виталик, дубок? – расхохотался Поленов. – Иди уже, суббота все-таки. Привет семье.

      Флора. Приглашение, от которого невозможно отказаться

      Апрельским субботним утром мы летели по МКАДу. Машины стремились из города на дачи, но пробки еще не парализовали движение. За окном мелькали новостройки-«карандаши» и громоздкие развязки, подкрашенные розоватыми солнечными лучами. А мы все мчались в крайнем левом ряду. И тут я наконец насторожилась.

      – Куда мы едем? – с подозрением спросила я. – В какое отделение полиции? И почему так далеко?

      – Уже близко, сейчас все узнаете, – спокойно ответил парень. – Как говорится, вам понравится.

      – Мне уже не нравится! – набычилась я.

      – Потерпите, – загадочно усмехнулся он.

      Я попыталась я его спровоцировать.

      – Дикий у вас способ знакомиться с девушками!

      Он недоуменно вскинул бровь, пробежав взглядом по моим заляпанным землей и облитым кофе джинсам и чумазым резиновым сапогам. «Конский хвост» на голове и болоньевая куртка его тоже не впечатлили. Взгляд парня задержался на моем лице – без косметики, с густыми размашистыми бровями. А что? Сама Кара Делевинь сейчас так носит! Однако не похоже, чтобы он был в восторге от моего «нейчер лук», подумала я. Но тут же догадалась, что дело, видимо, не в моем прикиде. А в том, что парню не больше двадцати пяти. И фривольные намеки девушки за тридцать скорее смахивают на распущенность. Все время забываю о том, что я уже не свеженькая нимфетка, а распустившийся бутон.

      – Неужели вас с самого детства зовут Флорой? – аккуратно сменил он тему.

      – Да, так в паспорте и написано: Флора Алексеевна Елисеева. Родители назвали. Они были те еще оригиналы, – ответила я, мысленно поблагодарив парня за деликатность.

      – Имя вам подходит, – не слишком убедительно произнес он.

      – А вас как зовут? – из вежливости поинтересовалась я.

      – Николай, – ответил он и, кажется, ждал какой-то моей реакции. Но я просто кивнула. Что оригинального можно сказать про Николая?

      Машина свернула с Рублево-Успенского шоссе на боковую дорогу с отменным асфальтом, и через пару минут мы приехали. Вошли в невысокое здание на окраине соснового участка, окруженного внушительным каменным забором, из которого, не маскируясь, высовывались видеокамеры. Внутри домика было множество мужчин военной выправки. Стоял запах пота, одеколона и почему-то подгоревшего молока. У меня многократно спросили имя, хотя мой паспорт все это время лежал перед ними раскрытым. Все его страницы отсканировали. Биографию запротоколировали с такой тщательностью, будто собрались писать обо мне статью для энциклопедии (я, если что, не против!). Меня обыскали (весьма целомудренно) и забрали мобильник: