Под маской раскрепощённости. Юрий и Аркадий Видинеевы

посмотри на себя, во что превратили тебя твои высокомудрые учения. Они приучили тебя смотреть на мир сверху вниз. Так может смотреть только тот, кто уже не принадлежит к этому миру. Очнись! Посмотри на наш мир, как и положено: снизу вверх, восхитись его красотой, растворись в его красоте! Почувствуй себя песчинкой нашего побережья, капелькой нашего моря! Родной песчинкой, родной капелькой, а не чужеродным Оком на небесах!

      Ну, какой ты Ахмедхан? Ты забыл, что крестили тебя на Руси, что Иваном нарекли тебя при крещении? В этом корни твои. А тебя от них оторвали, в выси небесные вознесли: засыхай там, создавай чудеса, лепи Золотые яички! Да пропади они пропадом! – с досадой смахнула Острый Язычок Золотое яйцо с серебряного подноса.

      …Яичко упало и разбилось.

      Эпилог

      Какое это счастье жить простой судьбой, вести обычную жизнь рыбака, встречать каждый новый день, очаровываясь морским рассветом, и провожать его, изумляясь красотой морского заката! Иван своими руками выстроил новую лодку, сплёл сети и каждый день выходил в море для ловли рыбы. Почти всякий раз он возвращался домой с хорошим уловом, а дома его ждала жена Дарьюшка, которая в детстве и в юности имела прозвище Острый Язычок.

      Моя Золотая Мечта

      Все безумно влюблённые пребывают в состоянии специфического мазохизма. Любовные страдания, питаемые надеждой, имеют неизъяснимую сладость. Никто не пожелает от них избавиться, доколе жива надежда. Я могу показаться желчным из-за того, что моя избыточная самокритичность надёжно защищает меня от такого любовного мазохизма. Но ошибаются те, кто думает, будто такая самокритичность всегда была мне присуща, а уж тем более ошибаются те, кто предполагает за этим свойства аналитического ума. Моя избыточная самокритичность (при вполне нормальном уровне самооценки) пришла ко мне с горьким опытом.

      Теперь всякий, знающий меня последние лет десять, не поверит, что однажды я был влюблён и безумно, и безнадёжно, не имея силы отказаться от своих любовных страданий. А я и поныне считаю, что иного со мною произойти просто не могло. И дело тут отнюдь не во мне, а в Ней.