Книга запретных наслаждений. Федерико Андахази

      6

      Точно так, как и ее мать. Точно так, как и ее дочь. Точно так, как и мать ее матери. Точно так, как и дочь ее дочери. Точно так, как и мать матери ее матери и как дочери дочерей ее дочерей. Точно так, как и семьдесят поколений шлюх, которые были до нее. Точно так, как и семьдесят поколений шлюх, которые будут после нее, Ульва, шлюхина дочь и мать всех проституток в Монастыре Священной корзины, поддерживала огонек древнейшего в мире ремесла. Несмотря на скорбь по погибшим дочерям, несмотря на слезы, несмотря на скорбь всех скорбей, Ульва пыталась вернуть гостиной, в которой недавно проходило бдение над Зельдой, облик публичного дома. Она вновь расставила стулья вдоль стен, а на место, где ранее стоял гроб, вновь водрузила кресло, расшитое красным шелком. Однако это был далеко не первый случай, когда смерть обрушивала свою ярость на проституток.

      На всем протяжении истории судьба не знала жалости к продажным женщинам. На Ближнем Востоке их забрасывали камнями; их очищала своим огнем святая инквизиция; проституток преследовали, бросали в тюрьмы и убивали, но с самого начала времен их род не пресекался. Ульву вовсе не удивило убийство трех проституток. Еще на самой заре человечества избиению таких женщин не было конца. И все-таки ни одна мать не может быть готова к смерти своих дочерей, пусть даже и сознавая, что они заранее обречены на моральное осуждение. Шлюхи, как и ведьмы, были дочерьми Сатаны.

      Зигфрид из Магунции упивался испугом на лицах судей, которые так и дернулись на своих креслах, услышав проклятое имя. Председатель трибунала выпустил книгу из рук при одной только мысли о том, что к ней мог прикасаться сам Сатана. И тогда, воспользовавшись всеобщим потрясением, прокурор продолжил свою речь:

      – Господа судьи! Прошу вас внимательно сравнить эти две книги. Я надеюсь, что ваше разумение позволит вам отличить работу Господа от работы Сатаны.

      Не скрывая своего страха, судьи принялись сличать две книги. Они обращали внимание на содержание теста, на каллиграфию, проверяли буква за буквой выбранные наугад стихи, остановились на заглавных буквах, на красных буквах, на строчных буквах. Обе книги были великолепного качества и, казалось, не содержали никаких различий: папирус был тот же, обложки одинаковые, прошитые места содержали одинаковое количество швов, вес их тоже совпадал. В общем, не приходилось сомневаться, что обе Библии вышли из одной мастерской.

      Вердикт судей был единодушен.

      – Они кажутся одинаковыми, – постановил председатель.

      Зигфрид из Магунции снова взлетел на кафедру и в прежнем балаганном тоне заголосил, размахивая руками:

      – Позвольте мне с вами не согласиться, господа судьи! Они не кажутся одинаковыми… они действительно одинаковы, совершенно неразличимы. Ваши преподобия, я уже старый человек. Я потерял здоровье, зато благодаря моей благородной профессии обрел мудрость. Бульшую часть моей жизни я посвятил переписке Библий – всегда с религиозным пылом, препоручая