Тайна Цирка. Никита Замеховский-Мегалокарди

палкой маленького, перепачканного и напуганного котёнка.

      Димка, что уж, и сам иногда был не прочь метнуть в кота или птицу камень или попугать на даче щенков палкой… Но сейчас он видел, как вокруг котёнка клубились отчаяние, бурый страх и изумрудное ледяное одиночество, а потому отпихнул толстого «ашку» так, что тот чуть не выронил телефон, и подхватил котёнка на руки!

      Котёнок дрожал всем своим маленьким тельцем, и вовсе не оттого, что был мокрым до костей, а потому, и Димка это знал, что, даже не успев понять, в чём же его кошачье счастье в нашем мире, уже узнал, в чём все кошачьи горести.

      – Ты чего, «бэшка», чокнутый?! Я чуть телефон не разбил! – заорал Гришка и ринулся в атаку.

      Димка спрятал руку с котёнком за спину и выставил вперёд плечо, но тут Гришка, вместо того чтобы со всей силы пихнуть его, а потом ещё и врезать Димке ногой, заорал и схватился за голову!

      Сзади, не говоря ни слова, его лупила своим портфелем Еремеева! Не выдержав атаки, толстый Гришка отскочил в сторону и закричал:

      – Оба чокнутые! «Бэшки»! Чеканутые!

      – Сам чеканутый! – заорала на него Еремеева. – Губка Боб! Квадратные штаны свои иди застегни!

      – Чокнутая! Чокнутая!

      – Губка Боб! – ещё раз прокричала Еремеева и замахнулась портфелем, отчего Гришка развернулся и припустил в сторону школы.

      Еремеева, протянув руки к котёнку, запричитала:

      – Маленький, не бойся, ты не один, не один…

      – А что теперь делать? – растерянно спросил Димка.

      – Я его домой возьму, – твёрдо сказала Еремеева и тут же воскликнула: – Смотри, у тебя свет в рюкзаке!

      Димка сдёрнул с плеча рюкзак, распахнул его и отпрянул! Из рюкзака прямо в пасмурный день выливался золотистый свет!

      – Что там? – прошептала Еремеева, прижимая к себе котёнка.

      – Шарик, ну тот, который Мартин дал, – ответил ей Димка.

      Всю длинную неделю Димке снились только обыкновенные сны. Ни Мартина, ни крошечного клоуна и уж тем более Еремееву во сне он не встречал. Да и наяву тоже никаких напоминаний о цирковых тайнах не было и никаких чудес не происходило.

      С Еремеевой он регулярно виделся на уроках, но она вела себя совсем буднично, словно они вместе не открывали никакой тайны и не переживали никакого чуда. Она даже на вопросы про котёнка отвечала скупо и однообразно. Толстый «ашка» несколько раз на переменах из-за угла грозил кулаком, но близко, особенно если Еремеева с портфелем была неподалёку, не подходил.

      Но вот наконец настали долгожданные выходные, и утро субботы началось для Димки со слова ПРЕМЬЕРА. Оно его разбудило.

      Словно какая-то пружина – или нет, словно стая разноцветных птиц, разом взлетевшая в его груди, – вытолкнула Димку из кровати даже раньше, чем он обычно вставал в школу. Сна не было ни в одном глазу!

      Птицы в его груди щебетали, прыгали и порхали, и от движения их ярких крыльев словно было холодно внутри. Словно там была пустота, от которой становилось слегка тревожно, и эту пустоту надо было заполнить. Но ничто кроме вечернего представления