Образец В.О.Л.К.а. Виктория Юрьевна Пшеничная / orionfan

дверь ногой, и та с грохотом отворилась.

      – Грой! Черт тебя побери! – крикнул Хан.

      Грой, неуклюже спавший на диване, где половина его тела свисала, почти касаясь пола, от резкого пробуждения, пытаясь вскочить на ноги, свалился.

      – Ну, что опять не так-то, Хан? – потирая глаза и посыпая пол обгоревшим волосом, спросил Грой.

      – Да все не так! Сколько можно?! Нет, ты мне ответь! И дело тут не в том, что мне опять за тобой все переделывать. Хорошо, что я пока замечаю все твои безответственные «промахи», так сказать. Но, кто знает, может, я когда и пропустил раз–другой.

      – Не пропустил, я отслеживал, – понурив голову, сказал Грой.

      – Ммм… оказывается он отслеживает… большое спасибо, значит про это мы не забываем? Ты хочешь завалить нам все дело?! Перечеркнуть три года работы? Я с таким трудом добываю эту генетику, хорошо, что пока ее хватает на две обработки. Но… Все! Я принимаю решение и снимаю тебя с должности моего помощника. Разве это помощь? Знаешь, последнее время мне все чаще приходит в голову дурацкая мысль, которую я, пока, не воспринимал всерьез. Вот теперь думаю, может она не такая уж и дурацкая? Может, ты действительно диверсант, «засланный казачок»? И специально валишь мне все дело.

      Грой молчал, опустив голову. Он уже на своем многочисленном опыте знал, что сейчас лучше промолчать и подождать пока Хан остынет сам – не в первый раз…

      – Я полностью согласен с тобой, – сказал Грой, и для верности, что ошибка осознанна, показательно хлюпнул носом.

      – Я не шучу, Грой. Ты даже полы мыть здесь больше не будешь!

      – Да ладно тебе, ну какой из меня диверсант? Сам подумай.

      – А вот это верно, диверсант из тебя хреновый получился, – уже спокойно и даже с какой-то жалостной ноткой в голосе, сказал Хан. – Чем докажешь, что не диверсант?

      – Во-первых, – начал Грой, – мы вместе здесь уже около трех лет, и ты бы уже давно меня раскусил. Во-вторых – ты сам меня выбрал. А в третьих… – Грой наконец-то встал с пола, отряхнул с шерсти приставший мусор и слегка полысевшее запястье, – противоборствующей стороны, на которую я мог бы работать… здесь в принципе не существует. Я думаю достаточно доказательств. Давай я сейчас облачусь в свой, блин, «скафандр» и все переделаю. Образцы же еще остались?

      – Во-первых, – сказал Хан, – ты никуда не пойдешь. Я тебе это уже ясно сказал – ты уволен! И то, что я за три года ничего не заподозрил, так это для тебя, как диверсанта, только в плюс. Это хороший срок для внедрения. Во-вторых – не совсем я тебя выбрал. Мне дали определенные заявки, из которых, да, я и выбрал тебя. А заявку ты подал сам. В третьих… и это на самом деле самое главное, надо было с этого и начинать – нас тут действительно только двое.

      – Тогда к чему был весь этот цирк с доказательствами? – спросил Грой, немного вызывающе, – я сейчас надену перчатки и все сделаю, как надо.

      – Нет! Ты, – резко отрезал Хан, и ткнул пальцем в его густо покрытую шерстью грудь, – даже пол мыть здесь больше не будешь!

      Хан развернулся и направился в лабораторию.

      – Ну, хочешь, я приклею к себе эти чертовы перчатки? Хан! И тебе больше не придется беспокоиться, – взмолился Грой, чувствуя, что в этот раз ему придется хорошенечко постараться, чтобы его простили.

      – Действительно приклеишь? – обернувшись на пороге и удивленно приподняв одну бровь, переспросил Хан.

      – Да!

      – Хорошо. Когда приклеишь… можешь помыть здесь пол, – с ухмылкой ответил Хан.

      – Очень смешно, Хан! – крикнул Грой и тихо добавил, – между прочим, я в этой шерсти из-за тебя.

      – Ты знал на что шел, Грой, – отозвался Хан, уже из лаборатории.

      – Сплошной только нюх и слух, а совести ни капли, — пробурчал Грой.

      – Я и это слышал! – уже из далека донесся голос Хана.

      Хан и Грой не были людьми, и задание у них было не для человека. Они три года жили здесь совсем одни. Но, где было это «здесь», в действительности, не знали даже они.

      * * *

      Три года назад…

      Сизый дым от сигары, медленно заполонял комнату. Человеку, раскурившему эту сигару и оставившему тлеть ее на пепельнице, большее удовольствие доставляло вдыхать этот дым, чем курить самостоятельно и, кроме того, так ему легче думалось. Харрисон с утра уселся в большое кожаное кресло, и взял в руки толстенную папку, где на титульной черной обложке мелкими серебряными буквами было написано: «Образец В.О.Л.К.а» (Военный Отдел Лаборатории Клонирования). Это был подробный отчет об эксперименте. Он перечитывал его уже в который раз и чуть ли не все знал наизусть. Он не спешил. На его разработку ушел целый год и каких-то еще пара дней, погоды не делали. Его все не покидало чувство, что во всем этом, где-то закралась ошибка. Это был не простой эксперимент, проводившийся в стенах НИИ, все, что там происходило, больше походило на «лабораторию бога».

      – Все идеально, – сказал он вслух, словно уговаривая себя.

      Все просчитано до мелочей, не зря же этим занималось