Твоя маленькая ложь. Christina Wood

более от тебя после твоих рассуждения об отборе, подруга… Ало?! Ты здесь?

      – Знаешь, твой Макс не далеко ушел от Чака, – безразлично проговариваю я, устало падая на кровать.

      – Что ты имеешь в виду? – недоумевает подруга.

      – Алекс случайно не приходится каким-нибудь кузеном принцу по какой-нибудь линии?! – с сардонической усмешкой спрашиваю я. – Потому что Макс приходится кузеном Кристиану.

      – Что?! – удивляется Карен. – Ты шутишь?!

      – На твоем месте я бы задумалась… – предупреждаю я.

      – Очуметь! Я просто… У меня нет слов, подруга, – через несколько секунд отзывается девушка.

      Я вздыхаю, пытаясь найти силы для дальнейшего разговора.

      – Только не делай вид, будто ты не знала, – бесцветным голосом произношу я.

      – Клянусь, Эли! – громко проговаривает подруга, шелестя фантиком. – И вот еще что, я звоню, чтобы попросить прощения у тебя за свое поведение. Ты знаешь, я вообще-то не извиняюсь никогда, а даже если извиняюсь, то дается мне это с трудом… Мир?

      Я расплываюсь в улыбке, вспоминая, что Карен не просила прощения ни у кого буквально… никогда.

      – Мир, – отвечаю я, подавляя смешок.

      – Так значит, ты у нас теперь местная суперзвезда? – смеется Карен, что-то откусывая.

      – Слушай, у меня сейчас нет времени говорить, давай я позже тебе все расскажу, идет? – спрашиваю я.

      – Идет. Только ты не пропадай! – отзывается подруга, продолжая что-то жевать, и я заканчиваю разговор.

      Продолжая несколько минут лежать на кровати, я погружаюсь в свои мысли. Правильное ли решение я приняла, подавая анкету на отбор? Как мне поступить с Кристианом, если мне противно его видеть, а деньги на операцию нужны позарез? Договориться с ним по старой дружбе о том, чтобы он оставил меня хотя бы до финала ради пособия? В горле скапливается тяжелый ком сомнений, а я не в силах его сглотнуть.

      В руке вибрирует телефон, и на экране я вижу фотографию мамы, где мы с ней обнимаемся на крыльце нашего дома, одновременно фотографируя самих себя.

      – Привет, – с усталой улыбкой говорю я, предвкушая тонну вопросов.

      – Детка, как ты? – тихо раздается обеспокоенный голос мамы. – Я несколько часов назад посмотрела прямой эфир, на тебе лица не было.

      От маминого голоса у меня дрожит нижняя губа, а глаза застилает прозрачная пелена слез. Одной рукой я зарываюсь в волосы, другой продолжаю удерживать телефон.

      – Я держусь, – выдыхаю я, ощущая, как по щекам скатываются горячие слезы, неприятно приземляясь где-то за ушами.

      – Я знаю, что ты у меня сильная, котенок, – тихо проговаривает она. – Не ожидала такого от Чака. Я всегда понимала, что он не из простой семьи, но даже мысли не было…  Не держи на него зла.

      – Ты как? Что доктор говорит на счет операции? – я перевожу тему, вытирая слезы, чтобы не разрыдаться перед мамой. Не хочу, чтобы она сильно переживала из-за меня.

      В трубке раздается досадный вздох.

      – Доктор