Сверхъестественное. Никогда. Ведьмино ущелье. Остров костей. Джефф Мариотт

лет.

      Дин с облегчением рассмеялся.

      – Надо думать. Я пытался быть милым.

      – И ты не мог слышать его десять лет назад. Сколько тебе было, двенадцать?

      – Вообще-то семнадцать, – возразил Дин и добавил самым искренним тоном, на который был способен: – Я не мог быть старше тебя в то время, так какого черта ты делала в барах?

      – Очень мило, Дин, но у меня еда в морозилке старше тебя. Я ценю твои чаевые и комплименты, но лучше приударь за кем-нибудь другим. Сюда приходят десятки девушек, готовых на все.

      – Ни за что. – Дин сделал еще глоток. – Тому, кто сюда приходит, вероятно, нравится эта музыка, а я этого вынести не смогу. Ты-то здесь не по собственному желанию.

      На этот раз она засмеялась.

      – Черт возьми, давно пора. Я уж начал думать, что у тебя не работают мышцы, отвечающие за улыбку.

      – Если бармен улыбается, это хреновый бармен. – Она усмехнулась. – Или тот, к которому подкатывает симпатичный мальчик.

      Дин поднял стакан, будто провозглашая тост.

      – Благодарю.

      – Честно говоря, я музыку даже не слышу. Привыкла уже.

      – В таком случае, Дженнифер, я тебе завидую. – Он снова поднял стакан и на этот раз сделал глоток.

      Она покачала головой.

      – Надо сказать, ты не похож на большинство друзей Манфреда. Для начала у тебя маловато волос.

      Дин вспомнил Эша и улыбнулся.

      – Да, это точно.

      – Извини, мне пора возвращаться к работе. Если что-то понадобится, просто скажи, ладно?

      Дин даже не заметил, что у стойки появился очередной клиент. Дженнифер подошла к нему и стала принимать заказ на целый столик.

      – Да, без проблем, – ответил он.

      Он нередко флиртовал с барменшами и знал, что нельзя все время отвлекать их разговорами, ведь они живут за счет чаевых. Действовать нужно шаг за шагом. Он допьет это пиво, вернется, закажет еще одно и спросит, какая музыка ей нравится.

      Да, она старше, чем он предпочитал, но симпатична и умна, и ее, казалось, не интересовало ничего, кроме его комплиментов… и чаевых. Дин решил принять этот вызов. Еда у нее в морозилке старше, как же.

      А еще ему нужно было отвлечься от этой музыки.

      Приводя план в исполнение, он проложил себе путь до столика, за которым сидел Сэм. В «Парковке сзади» было полно укромных уголков. Если войти через главный вход, то справа у стены был бар. Прямо – куча небольших столиков и стульев, а слева – возвышение с высокими столами и стульями. В глубине – сцена и небольшой танцпол.

      Повсюду стояли поддерживающие крышу деревянные столбы, исцарапанные даже сильнее, чем стойка, и тут было где почувствовать себя в некотором уединении. Но акустическая система была настроена так, что никто не мог укрыться от музыки на сцене – даже если выберешь столик в углу на возвышении, как можно дальше от сцены.

      Сэм потягивал светлое пиво – чертов слабак – и рассматривал царапины на столе.

      – Слушай, – сказал он, когда подошел Дин, – неужели кто-то и правда нацарапал «Здесь был Килрой»[25]? Не думал, что так делают в реальной жизни.

      – Кажется,

25

«Здесь был Килрой» – рисунок-граффити, пользовавшийся огромной популярностью в англоязычных странах Запада с начала 1940-х и до конца 1950-х годов и ставший частью массовой культуры того времени.