Сверхъестественное. Никогда. Ведьмино ущелье. Остров костей. Джефф Мариотт

брата, Дин поднял с пола пульт и уменьшил громкость.

      – Прости, Сэмми, батарея разрядилась, а единственная свободная розетка здесь. – Он указал на выдернутый шнур, тянувшийся к розетке у входа в гостиную.

      – Ничего страшного. Нашел что-нибудь?

      – Вообще-то да. – Дин потянулся вниз и нажал на коричневый рычаг сбоку кресла – спинка выпрямилась, а подножка с громким треском опустилась. – И хорошими эти новости не назовешь.

      Сэму это не понравилось, и он остановил брата:

      – Тогда погоди. Мне срочно нужен тот кофе.

      Дин улыбнулся и взял чашку с кофейного столика.

      – Десять минут назад сварил свежий. Угощайся.

      – Спасибо.

      Сэм вошел на кухню, достал чашку с трилистником и надписью «Поцелуй меня, я ирландец» – странно, ведь имя Манфред Афири не похоже на ирландское, – и налил себе кофе. Положил сахар, но решил обойтись без молока, потому что утром оно показалось ему почти прокисшим. Кроме того, этот кофе можно было пить и так. Ему никогда особо не нравился вкус кофе, но жизнь охотника и студента заставила его ценить достоинства кофеина, не обращая внимания на вкус. Ему больше нравились «девчачьи», как называл их Дин, кофейные напитки, в которых всякие добавки – взбитые сливки и прочее – маскировали вкус горячей серы. И для Сэма это было не просто удачным сравнением – однажды он случайно попробовал горячую серу и не стремился это повторить.

      Когда Сэм вернулся в гостиную, Дин снял с проигрывателя пластинку Dark Side of the Moon и перевернул на другую сторону.

      – Так что ты нашел? – спросил Сэм.

      Дин аккуратно опустил иголку на край пластинки, и зазвучала песня «Money». Сэм терпеливо ждал, когда Дин перестанет с восторгом дергать головой в такт звукам кассового аппарата.

      Но его терпение быстро иссякло.

      – Если, конечно, ты не слишком занят…

      – М-м, да, прости, – ответил Дин. – Я нашел ритуал в дневнике отца, но не там, где ожидал.

      Он снова сел в кресло и взял потрепанный дневник в кожаном переплете, распухший от бумажек, газетных вырезок и всего прочего. Каждый сантиметр страницы был исписан своеобразным почерком отца – военная аккуратность в нем словно боролась со скоростью. Буквы были четкими, зато слова клонились во все стороны и налезали друг на друга, а строчки обвивали другие заметки. Сэм считал, что этот почерк запросто сведет с ума любого графолога.

      Когда демон, убивший маму, появился снова, отец пропал, оставив дневник Дину – а следовательно, и Сэму, – чтобы те хранили его и использовали, продолжая семейное дело.

      Больше он им ничего не оставил.

      Сэм давно собирался перевести дневник в электронный вид, упорядочить записи, создать ссылки и вообще искать в нем информацию более подходящим для двадцать первого века способом, а не листать исписанные чернилами страницы и не перебирать пожелтевшие газетные вырезки и наброски карт, расположенные по принципу «записал, когда вспомнил». К сожалению, их образ жизни делал работу над таким масштабным проектом почти невозможной, и Сэм едва приступил