Ночные псы. Георгий Панкратов

доктор смешно вытаращил глаза, но Матвей Иванович снова даже не улыбнулся. – Скорее, наоборот.

      – А у меня вот такой случай.

      – У него такой случай, – рассмеялся, передразнивая, доктор. – Ну откуда же вы знаете, какой у вас случай? Вы что, врач, что ли? Ох, подождите, просмеюсь. – Он взял паузу, но, вместо того, чтоб просмеяться, хватил еще коньяку и открыл бутылку, чтобы добавить в бокал. – У вас другой случай, Матвей, как вас там, Иоаннович! Вы здоровый человек в расцвете сил. У которого в порядке все анализы, в норме – представляете! – все показатели. И сердце-то работает как пламенный мотор, и дышите полной грудью, и держитесь ровно, да что там – вы даже не кашляете! А печень… здесь я могу вам только позавидовать, – он покачал головой. – Для вашего возраста идеальные результаты. А депрессия… Вообще, я вам скажу, это у многих – предновогоднее, чего поделать.

      – У меня нет депрессии.

      – Это как же? – рассмеялся врач. – Праздники на носу, и нет депрессии?

      – Настоящие праздники – это когда чего-то достиг, чего-то добился. А у меня никаких достижений нет. Так, даты на календаре.

      – У вас просто скука. Вы скучаете, – предположил врач.

      – Я не знаю, что такое скука. Просто живу как умею. Я не хочу скучать! И вроде хотел бы радоваться, или вдохновляться чем-то, но не могу. Я живу ровно и одинаково уже много лет. Но когда подступает Новый год, настроение качается. Эта вынужденная радость, необходимость: вот, в этот день я должен быть счастлив, но не буду – она выбивает почву из-под ног.

      – А чего вы не будете? – спросил врач.

      – Меня вдохновляла только она. Вдохновляла на жизнь, на праздники.

      – Помню, помню… Вы не можете ее забыть, – доктор покачал головой, посмотрел на коньяк, но не стал пить. – Случай сам по себе, конечно, не редкий. Но ведь вы осознаете, – он сделал паузу, – что это произошло двадцать пять лет назад?

      Матвей Иванович молчал.

      – Послушайте, это нездоровая ситуация, чтобы несчастье случилось двадцать пять лет назад… и человек все не мог забыть. Это, конечно, понятно, но жизнь – она… Она ведь… – доктор испытал странное ощущение, что ему нечего сказать. В голове вертелась какая-то чушь, и он резко захотел сплюнуть, но в присутствии пациента не стал.

      Матвей Иванович поднес палец ко рту и стал нервно обкусывать ногти.

      – Ну, женщины есть, наконец! Вы б с женщиной познакомились!

      – У меня на работе одни женщины.

      – Вы ж там тележки возите тяжелые, какие женщины? – удивился врач.

      Матвей Иванович тягостно вздохнул.

      – Вы знаете… Я говорил ведь в прошлый раз. Да и вообще… Моя работа – она не такая.

      – А какая?

      – Ну, и такая тоже, но и не только такая. Мы, например, занимаемся оцифровкой. Тем, кто в архиве никогда не был, кажется, что там должны быть такие папки с историей человека до пятого колена. А на самом деле все приходится искать. Нужно знать, когда родился человек, – нам заказывают платный поиск. Запросов к нам тьма, все как сумасшедшие, в четыре-пять