Курс на белую волну. Антон Александрович Мальцев

и «немцами» победила группировка немцев во главе с Остерманом.

      Правление Анны Иоанновны, если обратиться к манере имажинистов, можно представить так:

      – левая рука императрицы чешет плешивую голову под париком, решая, что делать с положением крестьянства (извечный вопрос, который временно решил Советский Союз, создав колхозные артели, а точку поставил Ельцин – нет крестьянства, нет проблемы), как восстановить умирающий петровский флот, как казну пополнить;

      – правая рука при этом подмахивает расширение репрессий, при Анне активно заработала Тайная канцелярия розыскных дел (потомок Преображенского приказа, упраздненного Петром II); Андрей Ушаков, нацепив очки и читая Акафист, убеждал в пыточной "пациентов" говорить "слово и дело государево"; в этот период получило распространение правило направлять в ссылку под именем "я – Иван, родства не помнящий" тысячи людей, не имевших права называть свое имя даже на Камчатке; они исчезли на огромных зауральских просторах бесследно, о них мы ничего не знаем до сих пор и вряд ли когда узнаем;

      – а по широко расставленным жирным ляжкам увивались не самые умные фавориты, как сперматозоиды, стараясь первыми доставить наслаждение "курляндской бабище", попутно пользуясь этим обстоятельство в своих целях.

      Восемнадцатый век – век безудержного распутства! А ведь в этом веке пишутся труды эпохи Просвещения, это время Моцарта, на секундочку. Но повсеместно императоры и императрицы, короли и королевы, графы и графини, бароны и баронессы, их двор, их подданные, в России и в Европе увязали в любовных интригах и беспорядочных связях.

      Кончится это, или, по крайней мере, приобретёт приличные очертания в веке девятнадцатом.

      Важно сказать, что власть, верховная власть того времени, была намного ближе к простому народу, чем мы можем себе представить из дня сегодняшнего.

      К примеру, когда мы читаем об императрице Анне Иоанновне, то знаем, что она любила проводить время, сидя у окошка Зимнего Дворца и глядеть на улицу. И могла запросто кого-нибудь прохожего подозвать к себе и спросить что-нибудь.

      Понятно, что стоят солдаты, есть посты, охрана. Но, тем не менее, давайте представим. Вот площадь перед дворцом. По ней ходят люди, причем самого разного состояния, как в ту пору говорили. Может пройти крестьянин, может пройти горожанин, может пройти офицер.

      Вот, к примеру, увидела скучающая Анна – несет что-то человек. Может остановить, спросить:

      – Чего несешь, мил человек?

      Может, конечно, и другая ситуация произойти.

      Дело в том, что Анна была любительницей пострелять из ружья или лука. И тем и другим владела превосходно. Обычно стреляла в птиц. По этой причине окна во Дворце были открыты постоянно, в любое время года и погоду. Анна, как женщина, во всех отношениях крупная (поговаривают, могла корону на грудь положить, и та лежала, не сваливаясь!) холода и сквозняков не боялась. В опочивальне у нее всегда лежало заряженное ружье и лук со стрелами. Вот она из окна и стреляла. Била метко, это известный факт. В те времена дичи летало много, даже в районе современной дворцовой площади (это представить несложно, если знать, что