Степановы дети. Василий Владимирович Коростелев

мутило. Последующие трое суток чувствовал себя скверно, но преодолевая свою слабость, ехал наравне со всеми и не стонал, даже нашел в себе силы оглядываться на окружающий мир.

      Пейзаж изменился, степь заканчивалась. Со всех сторон к нашей тропе вкрадчиво подступали березовые рощи, сосновое редколесье, а впереди уже виднелись отроги гор, поросшие ельником. Переправляясь через одну из мелких, но очень быстрых речек с прозрачной водой я упал в воду, вдоволь похлебал водицы и неожиданно почувствовал, что окончательно выздоровел. Проводник, видя мою неловкость, только головой покачал: – Дальше ребята, надо идти сторожко, местность сам видишь какая, за каждым кустом, может засада поджидать. Местных людишек здесь немного, но и они могут напакостить. Главная же беда, это всякая несуразная тварь здесь водится. До катастрофы недалеко отсюда атомная станция была, так вот развелось нечисти немерено. Они и сами друг друга жрут, но и нами, с удовольствием закусить могут.

      Ночь была безветренной и теплой, в небе светила полная луна, мрачный лес окружал поляну, на которой мы остановились и от темноты, костер казалось, горел особо ярко. – Самые волчьи места – говорил проводник, к чему-то прислушиваясь. – Только это не волки воют. Тут и я услышал, отдаленное уханье похожее на ночной клич филина. А проводник продолжал: – В этих местах после катастрофы мужик с семьей жил, сбежал, что ли с большого города или еще по какой причине, но смог спастись. Руки у него в нужном месте приставлены были. Так, что его семья выжила и не особо они бедствовали. Я еще мальчонкой, застал их семью в полном здравии. Мы тогда, переселялись в эти края. Так моему отцу он помог. Счастливое место указал, где никакие твари нас лет десять не трогали…

      Старик замолчал, восстанавливая, очевидно в памяти, свое прошедшее детство и продолжил: – А потом появились эти твари, и в первую очередь пострадал от них, как раз дед Василий с семьей. Как-то раз уже ночью, слышу, рвется кто-то в избу, а отчаянный крик своей невесты я сразу узнал. Вскочил открывать, а отец меня уже опередил. Могутный еще мужик он был и первого монстра принял на нож играючи, а тут они все на него навалились. Ружьишко у нас было, но пока я в темноте разобрался, что почем, твари разорвали моего отца. Тут я с двух стволов и врезал картечью в эту кучу. Бросил ружье и топором пошел махать…

      Когда очнулся, смотрю, положил всех, только уж отцу и моей Красаве помощь была не нужна…

      Сейчас и сам не понимаю, как я трех таких уродов смог уложить? Хоть тогда я на силенку не жаловался.

      – А твоя мать или другие родственники? Они то же погибли?

      –Померли, только раньше, мама от болезни, а брата в лесу медведь задрал.

      Внезапно старик схватил головню и широко размахнувшись, кинул ее к краю поляны. С криком: – Смотри вот они, слева!

      В свете не долетевшей до деревьев головни я увидел такую образину, что наш Шурале по сравнению с ним мог показаться красавчиком.

      Глаз успел выхватить оскаленную в ухмылке пасть двухметрового чудовища, а пальцы рук уже привычно легли на ложе винтовки.