Замок тайн. Симона Вилар

до этого сидевший невозмутимо, вдруг резко повернулся к управляющему и сказал почти гневно:

      – Что такое, Патрик? Ты будешь пререкаться или займешься своими обязанностями?

      – Просто я хотел сказать…

      – Довольно! Тебе не следует забываться!

      Карлу показалось, что Гаррисон излишне резок со старым слугой, но тот виновато засуетился и стал торопливо собирать ножи. Руки его при этом дрожали.

      Стивен, кажется, почувствовал себя неловко оттого, что дал прорваться гневу. Он попытался улыбнуться, но улыбка скорее напоминала гримасу.

      – Вы, господа, как сами пояснили, прибыли с севера. Значит, вы в курсе, как разворачивались там события. Не поведаете ли нам о них?

      Карл покосился на Джулиана. Тот молчал, явно предоставляя королю, как более красноречивому, вести беседу. И Карл с этим был вполне согласен. У него было больше воображения и фантазии, чтобы изложить историю так, как это сделал бы круглоголовый. И он начал с цветистой похвалы Оливеру Кромвелю, поведал, как легко тот разбил силы короля при Вустере.

      – Вызывает восхищение, как действовали парламентские силы, когда они одновременно прибыли к Вустеру, где Карл II поднял свой штандарт, и нет ничего удивительного, что они одержали победу.

      Карл говорил спокойно, со знанием дела, так как уже не один раз проанализировал все свои ошибки, но рассказывал он почти весело и даже поднял бокал за Оливера Кромвеля, великого стратега и полководца.

      – Единственное, что может служить оправданием роялистам в битве при Вустере, так это то, что их силы значительно уступали противнику, – заключил он, опуская бокал, так и не пригубив вина.

      При этом он почти физически ощутил недовольство, исходящее от Джулиана, но даже не повернулся к нему, опасаясь, что укор в глазах подданного передастся и ему, напрочь лишив его нервозной бравады, с какой король держался все время, пока рассказывал.

      И тут Ева сказала, что, несмотря на все, о чем поведал рассказчик, многие считали, что дело под Вустером чуть не закончилось поражением республиканцев, ибо именно в это время главнокомандующий Кромвель слег в приступе тяжелого недуга.

      Рука Карла чуть дрожала, когда он глядел сквозь рубиновое вино на свет огня в камине, но голос прозвучал спокойно:

      – Это так, миледи. Насколько мне известно, король Карл возлагал на этот недуг лорда-протектора немало упований – в тот момент только Кромвель мог возглавить войска, а он, говорят, был так слаб, что…

      Карл вдруг ощутил сильную душевную боль, как в тот роковой день при Вустере, когда понял, что и этой его надежде не суждено сбыться. Рука его заметно задрожала, и он опустил бокал на стол, опасаясь расплескать напиток.

      В это время заговорила Рэйчел.

      – Говорят, что сам дьявол помог Оливеру Кромвелю встать на ноги.

      Все поглядели на нее, но она продолжила:

      – Вечером перед Вустерским сражением генерал Кромвель попросил вынести его подышать в ближайший лес и оставить там одного. Но не прошло и нескольких минут, как к нему из зарослей вышел