Йот Эр. Том 2. Андрей Колганов

ничуть не меньше, чем девчонка, которая его раздразнила. А кружение это достигло такого накала, что пан Зигмунт на ночь глядя попытался проникнуть в домик, где проживал предмет его страсти. Попытка это была своевременно пресечена охраной курорта – довольно бдительной, поскольку ловить ворон в Польше 1946 года было опасно для жизни.

      На следующий день Карасиньский был близок к точке кипения. Глядя на него, Нина решила: «Третий день уже пошел – пора». Тут как раз подоспел вопрос Зигмунта, произнесенный голосом, преисполненным трагизма:

      – Жестокая обольстительница, неужели вы не подарите мне хотя бы несколько минут наедине?

      Девочка пожала плечами:

      – Но, пан Карасиньский, как же это возможно? К вам идти мне не позволяют приличия. Пригласить вас к себе было бы тем более опрометчиво… Впрочем… – пан Зигмунт застыл в напряженном ожидании. – Впрочем… – повторила девочка, лукаво облизнув губы кончиком язычка, – почему бы нам не прогуляться после ужина вон по тому симпатичному соснячку? – и она указала кивком головы на отдаленный склон, где действительно зеленели невысокие горные сосенки.

      – Но, милая, паненка, почему же в лес? – чуть не взвыл композитор, обманутый в своих сладких мечтах.

      – Потому что я так хочу! – властно заявила прелестная паненка.

      Перед таким доводом оставалось лишь покорно склониться. Тем более что лесок, хотя и не может поспорить с уютом номера, все же предоставляет кое-какие шансы для вольностей…

      За ужином в кафе, сидя рядом с отцом (Янка кормила ребятишек в номере), Нина негромко спросила:

      – Кому доложить о месте свидания?

      – Никому не надо, – так же тихо ответил отец. – Вас ведут, так что выйдут на место сами.

      Вечер был весьма романтическим. Звезды, рассыпавшиеся по ясному небу, серебристый серп луны, легкий морозец, чуть искрящийся в лунном свете снежок, поскрипывающий под ногами, черные тени деревьев на снегу… Но только лишь они с Зигмунтом успели углубиться в сосенки по едва протоптанной тропинке, как вся романтика тут же и окончилась. Спереди и сзади из-за деревьев выступило несколько фигур в штатской одежде:

      – Спокойно! Кто такие? Предъявите документы!

      Композитор, заметно нервничая, полез за документами. Достала свои из сумочки и девочка. Взглянув на них, тот, кто отдавал команды, коротко распорядился:

      – Збых, проводи паненку до ее дома. А вам, – он повернулся к пану Карасиньскому, – придется пройти с нами для беседы.

      Спустившись к городку, тот, кого назвали Збыхом, остановился:

      – Все, дальше топай сама. Спасибо, твоя роль окончена. И больше к этому типу не подходи.

      На следующий день композитор обнаружился на своем привычном месте в кафе. Вид он имел немного ошарашенный, однако на появление Нины, хотя и с некоторым запозданием, отреагировал робкой улыбкой.

      Девочка в ответ обиженно дернула плечом и демонстративно отвернулась. На том и закончилось ее курортное задание. Зачем спецслужбам понадобилось организовать контакт с композитором именно таким странным образом, Нина так и не узнала (как это обычно и было в тех операциях, к которым она привлекалась).

      4. Смерть «генерала