Йот Эр. Том 2. Андрей Колганов

ребята, наших бьют!

      Крепкие заводские парни, среди которых у зедвуэмовцев было немало знакомых и товарищей по работе, были более склонны поддержать своих (независимо от политических симпатий), нежели харцеров, на которых смотрели, как на выходцев из господского сословия. Так что совместными усилиями харцерам быстренько намяли бока, и поле идеологической битвы осталось за ZWM.

      Получив у Михася свои пистолеты, они втроем возвращались пешком в сторону площади Унии Любельской, проходя мимо многочисленных варшавских руин. И вот из-за очередной развалины им наперерез вышли три фигуры, каждая с автоматом.

      – Ну что, сразу придавим или подвесим на галстуках? – начал куражиться один из них. Нина, державшая руку в кармане, не раздумывая, нажала на спусковой крючок…

      Нина всегда считала себя ужасной трусихой – впрочем, когда она пыталась заикнуться об этом кому-нибудь из своих товарищей, ей отвечали ироничными улыбками. Однако первое чувство, которое она испытывали при виде опасности, был все-таки страх (настолько сильный, что ее трусы потом нередко нуждались в стирке). И именно от страха она приобретала вдруг необычайную ясность мышления, способность интуитивно находить верные решения и необычайную быстроту реакции. Именно страх – и за себя, и за товарищей – пробуждал в ней всепоглощающую, но отнюдь не безрассудную ярость, когда она могла, словно дикая кошка, не только кидаться на вооруженных мужиков, но и наносить им немалый урон. А после схватки ноги у нее становились ватными, и она едва не лишалась чувств. Вот и в тот раз она стреляла, повинуясь рефлекторному чувству страха.

      Выстрелив, не вынимая руку из кармана, Нина проделала весьма заметную дыру в своем новеньком модном пальто, сшитом из зеленого генеральского сукна, но попала в среднего из троицы своих противников. Слабенький хлопок, после которого один из нападавших вдруг повалился лицом вперед, лишь на мгновение привел бандитов в замешательство, но этого мгновения хватило, чтобы Ромка успел выхватить свой пистолет и дуплетом уложить оставшихся двоих.

      «Если бы Янка узнала – причитала бы без остановки, – думала Нина, разглядывая прожженную выстрелом дыру в пальто. – А как же! Ведь вещь испорчена! Вещь… А если бы кто-нибудь из них выстрелил раньше?!»

      Пока Роман сноровисто обыскивал убитых (затем коротко приказав Лешеку: «Забирай автоматы!»), девочка все так же стояла и рассматривала дырку в новеньком сукне, будучи не в силах тронуться с места на разом ослабевших ногах…

      – Что, пришла в себя? – окликнул ее Роман. Нина вскинула голову, на секунду закусила губы и сделала неуверенный шаг вперед, затем еще один.

      – Все в порядке, – поспешила она успокоить товарищей.

      3. «Помнишь ли ту ночь в Закопане?..»

      Незадолго до начала Рождественских каникул Нина снова перебралась к отцу в Краков. Последний выходной перед Рождеством прошел в компании боевых товарищей отца и тех офицеров, с кем он познакомился уже по службе в Польше. За карточным столом собрались: генерал