Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты. Александр Николаевич Осокин

выступления и лично вносил поправки!), то с конца 30-х годов решения по каждому вопросу стали принимать отдельно, как правило не собирая Политбюро, а в рабочем порядке[33]. Члены Политбюро либо визировали решение собственноручно, либо сообщали по телефону о своем согласии, о чем на его проекте делал соответствующую пометку личный секретарь Сталина А. Н. Поскребышев, он же заведующий Особым сектором ЦК и канцелярией Генерального, а затем Первого секретаря ЦК. Наличие пяти подписей или заочных согласий узаконивало принятое решение (пятеро из девяти членов Политбюро – то есть большинство). Даты никто из них никогда не ставил. Часть решений готовилась через Секретариат ЦК и поступала в Политбюро в виде решения Оргбюро ЦК за подписью одного из секретарей ЦК, заверенной печатью ЦК. Но далее в процессе оформления решения Политбюро оно проходило такое же согласование с остальными его членами, как и обычная записка руководителя, имеющего доступ к одному из членов Политбюро (чаще всего к Сталину). Поскребышев имел право в случае отсутствия или занятости Сталина сделать отметку: «Т. Сталин – за. А. П.» (А. П. – Александр Поскребышев) или же просто «За – А. П.», и это приравнивалось к подписи Сталина, поскольку всегда так или иначе согласовывалось с ним.

      Иногда, в соответствии с ведомственной подчиненностью инициатора принятия решения Политбюро, на записке или решении Оргбюро ЦК ставили свои визы наркомы, зампреды СНК и секретари ЦК. На решениях Оргбюро и шифровках всегда указывались даты, изредка их проставляли и на записках и письмах. Иногда же единственная дата появлялась при присвоении номера решению Политбюро – по указанию Поскребышева – и проставлялась рукою на любом исходящем документе (например, Решении Оргбюро) без перепечатывания, простым зачеркиванием ранее напечатанного номера или внесением при этом в него изменений также рукою. Таким же образом вносились изменения и на письмах и записках (в том числе рукописных), которые при получении номера с датой становились подлинником официального партийного и государственного документа.

      Иногда на листке, вырванном из блокнота, ставился номер решения Политбюро: например, «П. 34/121», где первая цифра – номер протокола заседания Политбюро, а на самом деле это номер группы решений за определенный период (около месяца), подшивавшихся в одном деле, а вторая цифра – порядковый номер вопроса повестки дня в этом протоколе. Далее указывалась дата принятия решения – 25.VI.41 г. В итоге данное решение Политбюро обозначается, например, так: «П. 22/110 от 11.XI.40 г. “О заместителях председателя Госбанка”».

      Ниже я привожу результаты просмотра решений Политбюро, принятых 10–15 ноября 1940 г. Копии решений с подписью Сталина даны в конце главы. Наличие подписи Сталина на документах «Особой папки» (ОП) я не устанавливал, так как все эти документы в РГАСПИ почему-то представлены в виде машинописных копий, не имеющих рукописных пометок, виз и подписей (их подлинники хранятся в Архиве Президента РФ).

      Решения Политбюро

33

С декабря 1923 г. было решено, что «в протоколы Политбюро ничего, кроме решений Политбюро, записываться не должно». Такой порядок оформления протоколов заседаний существовал до конца 1940-х гг. «В 1939 г. Политбюро приняло решения по 2 855 вопросам, тогда как в течение года было проведено только 2 заседания Политбюро, оформленные именно как его заседания соответствующими протоколами, – 29 января и 17 декабря. Абсолютное большинство решений готовилось Оргбюро и Секретариатом ЦК и принималось путем опроса членов Политбюро либо на совещаниях в узком кругу в кабинете Сталина» [69. С. 22, 24]. В своем дневнике нарком Малышев записывает слова Сталина: «Вот мы в ЦК уже 4–5 месяцев не собирали Политбюро. Все вопросы подготавливают Жданов, Маленков и др. в порядке отдельных совещаний со знающими товарищами…» Малышев В. Дневник наркома // Вестник Президента РФ. 1997. № 5.