Философия психологии. Новая методология. Андрей Курпатов

на уровне, где ничто не может «убедить» нас в том, что это лишь «иллюзия» и «дурной сон».[17]

      Так завершается второй этап развития религиозного знания. Но сейчас все более и более явственно проявляет себя третий уровень этого развития, который характеризуется терпимостью мировых религий друг к другу, сближением конфессий. Само по себе религиозное знание становится менее строгим, и наблюдается тенденция к сближению ранее бесконечно далеких друг от друга, даже противопоставленных направлений – Востока и Запада. И если «западники» несут на эту встречу интеллектуально-мировоззренческие системы, способные дать наполнение социальной жизни, то религия Востока обогащает Запад духовной практикой, то есть фактически обращает нас к индивидуальной жизни. Здесь появляются серьезные перспективы.[18] На Востоке у человека точка обзора стоит там, где ей положено быть, – в человеке, и это обеспечивает ему системность мировоззрения. Запад же перещеголял Восток по содержательному наполнению – и здесь ничем не придется жертвовать. Так что теперь в принципе ничто не мешает их соединению, переходу на принципиально новый уровень развития религиозного взгляда человека на мир.

      Философия

      Если религия до некой поры справлялась с психотерапевтическими функциями – через исповедь, то философия была проповедником и своей проповедью открывала новые направления движения. Если религия шла в мировоззрение через религиозное чувство и на нем основывалась, то философия шла из потребности человека в осмыслении действительности и именно такое место отвела себе в мировоззрении человечества.

      Сейчас наша задача вовсе не в том, чтобы подтвердить или опровергнуть какую-либо философскую систему, – отнюдь. Нам бы хотелось просто показать философскую ось в мировоззрении как таковом. И конечно, мы не претендуем на изложение всех, тем более новейших, философских течений и тонких полемик. Мы попытаемся лишь усмотреть некие тенденции, которые привели философию к нынешнему ее состоянию, поскольку если и научен исторический метод, то сфера его употребления как раз где-то здесь – в области развития самой философии. Причем будем понимать здесь под философией прежде всего процесс развития философской мысли и только потом – философские методы познания.

      Если подвергнуть философскую мысль весьма грубой систематизации, то, на наш взгляд, правомерно выделить два фундаментальных направления. Первое посвящено исследованию процесса познания, это первый вопрос Канта: «Что я могу знать?» Второе раскрывает особенности индивидуальных мировоззренческих установок разных мыслителей, и тут все три оставшиеся вопроса от Иммануила Канта: «Что мне надлежит делать?», «На что я смею надеяться?» и «Что такое человек?»

      Надо отметить, что последнее из этих двух направлений ныне наименее популярно, причем по ряду причин. Во-первых, современные темпы жизни и способы обмена информацией – чем короче, тем лучше – никак

17

В психотерапевтической практике мы частенько встречаемся с феноменом «просто страха», немотивированного страха. Казалось бы, совершенно очевидно, что «просто страха» быть не может, как не может быть света без источника света. Но ничто – ни поиски причины, ни попытки «убеждения», «переубеждения», внушения – ни к чему не приводит. Он есть, и это «факт бытия» – «просто страх», тему которого поднимает Серен Кьеркегор, страдавший именно в связи со своими религиозными и антирелигиозными внутренними метаниями. Впоследствии эта тема становится центральной в исследованиях психотерапевтов экзистенциального толка.

18

Юнг К.Г. О психологии восточных религий и философий. – М.: Медиум, 1994. С. 121.

К.Г. Юнг в этом вопросе менее оптимистичен; склонный к противопоставлению экстравертности Запада и интровертности Востока, он пишет: «На Востоке внутренний человек всегда имел над внешним человеком такую власть, что мир был уже не в состоянии оторвать его от внутренних корней; на Западе же внешний человек окончательно вышел на первый план и потому оказался отчужденным от собственной внутренней сущности». И предполагает, что у них мало шансов избавиться от «односторонности», но события последнего времени все-таки внушают определенную уверенность.