Вырванное сердце. Алексей Сухаренко

есть! Светка, Светчик, Светочек, где тебя носит? Возвращайся домой, не вводи меня в грех».

      Незаметно, блуждая в тумане своих мыслей, Грачёв подъехал к общежитию. Повернув во двор, чтобы не добить машину на колдобинах, он включил дальний свет. Луч фар уперся световым пятном на красном кирпичном заборе механического завода, выхватив из темноты давнюю обидчицу капитана полиции. Большую хромую собаку. Помесь дворняги и овчарки. Ту самую, из-за которой он совершил наезд и устроил стрельбу на крыше гаражей!

      «Ну вот, хоть сейчас подфартило! Странно, что эта псина ещё жива. Ведь я точно видел, что пуля прошла сквозь плечо! Видать, права поговорка, раз так быстро всё зажило… Теперь уж ты никуда от меня не уйдёшь!»

      Полицейский не спеша достал пистолет из оперативной кобуры, снял с предохранителя и дослал патрон в патронник. До собаки было метров сто. Она, ослеплённая световым потоком, оставалась на месте, и создавалось впечатление, что ей даже это нравится. Её хвост даже стал вилять, приветствуя такую быструю смену «дня и ночи». Егору показалось, что он уже видел такую картинку и собаку, как две капли воды похожую на эту, ослеплённую светом фар.

      Стараясь не хлопать дверцей, он вышел из машины и, оставаясь в стороне от светового потока, чтобы не быть замеченным раньше времени, стал подкрадываться к ослеплённой жертве. Не доходя двадцати шагов, он вскинул пистолет, целясь точно в собачью морду. Животное перестало махать хвостом и перевело свой взгляд на мушку пистолета. Палец плавно надавил на курок, и в тот же момент собачья морда превратилась в лицо его дочери.

      «Настя!!!»

      Он увёл прицел в сторону от лица дочери. Подсознательно. Необдуманно. На каком-то животном рефлексе. Просто это было сделать легче, чем остановить палец, который через ударно-спусковой механизм «макарова» уже послал команду бойку разбить капсулу патрона. Раздался выстрел! Будто пальнул внутрь себя. Он зажмурил глаза и никак не мог их открыть. Страх навалился свинцовым грузом и сдавливал веки, пугая мужчину самыми ужасными картинами произошедшего. Через секунду он услышал голос своей дочери. Точнее, её плач. Он открыл глаза и увидел, как Настя бежит прочь вдоль кирпичного забора.

      – Пёсик, пёсик! – зовёт она убежавшую собаку.

      Егор рванул за дочерью вдогонку. Догнал. Схватил на руки всхлипывающую беглянку.

      – Папа, зачем? Ты хотел убить Пёсика! Пусти меня! – Она стала вырываться. – Ты злой! Поэтому мама ушла из дома! Она боится возвращаться! Ты её застрелишь!

      – Что за бред ты несёшь?! Я люблю вас, и тебя, и маму! А это собака… Из-за неё… Я разбил машину и попал в неприятности, она меня преследует… – не знал, как объяснить дочери свой поступок полицейский, и чем больше он говорил, тем больше понимал, что это похоже на бред сумасшедшего.

      Пока он донёс до машины родное, маленькое тельце, дочка перестала трепыхаться. Затихла. Только нос продолжал предательски шмыгать, указывая на её не остывшие эмоции. Они сели в машину. Капитан утёр дочери нос и, не зная, что делать дальше, предложил