Иллюзия. Андрей Кадацкий

тарелка с остатками супа и хлебные крошки – отец приходил на обед. Мать питалась на работе в парикмахерской, младший брат в детском саду. Чуть теплая вода из чайника разбавила осадок вчерашнего чая, из чрева холодильника появился шматок «Краковской». Малышев наспех сварганил бутерброды и вернулся к талмуду. Таблицы, звезды, чавканье. Созвездия, планеты, прихлебывание. Колбаса с чаем улетучилась мгновенно. Увлеченные ход времени не ощущают.

      – Ты все с книжкой сидишь? – В комнату ворвалась лихая брюнетка с фигурой Вивьен Ли. – Уже пять часов! Ты хоть что-нибудь ел? У тебя выпускной через час. Быстро за прическу!

      – Сейчас, минуточку. – Сын шарил по книге, словно суфлер, потерявший место подсказки.

      – Никаких минуточек! Быстро!

      Точеные ножки засеменили в зал. Перед зеркалом встал стул с накидкой на спинке, на подоконнике рассыпались ножницы, расчески, прихваченная с работы машинка.

      – Ну где ты?!

      Глеб неохотно оторвался и перекочевал с одного стула на другой. Накидка удавкой стянула шею, ножницы быстро обкорнали торчащие вихры, лак припечатал прическу с упором на челку.

      – Та-ак. – Закончила мать, переходя к платяному шкафу. – Что одеть? Господи, ничего приличного нет.

      Она вытащила белый костюм: пиджак и жилетку, брюки-клеш, черную рубашку, хранимые отцом со времен юности.

      – Ну-ка примерь.

      – Я это не одену.

      – Ничего другого нет! Так что не выпендривайся.

      Пока Малышев натягивал, она рылась в многочисленных коробках из-под обуви.

      – Надо же! Сохранил… югославские. – Мама любовно рассматривала пару туфель, обернулась на облаченного сына. – Красавец! Настоящий Александр Абдулов в «Чародеях». Нет! Джон Траволта в «Лихорадке субботнего вечера». Как ты похож на отца… Именно в этом он меня покорил… И галстук не нужен.

      – Сказали: галстук обязателен.

      – А-а, не слушай! Они тебя увидят и ахнут. Та-ак… Без пятнадцати! Давай бегом-бегом! Опаздывать нельзя. – Она подтолкнула выпускника к туфлям и выходу.

      – А вы с отцом не придете?

      – Ты ж видишь, его еще нет. Он должен забрать Антошеньку из садика. У меня дел по горло, ужин не готов, с тобой вот провозилась…

      Глеб в очередной раз почувствовал вину за украденное внимание родных.

      – И хоть ты уже взрослый, но очень тебя прошу – не пей. Помнишь, как тебе было плохо на Новый год от бокала шампанского?

      Она силком вытолкала выпускника за дверь, крикнула напоследок:

      – Не вздумай! Даже если будут предлагать.

      – Да кто будет?

      – Этот ваш хулиган… как его?

      Родители мало интересовались делами старшего сына, из одноклассников знали только Руслана.

      Малышев вприпрыжку сбежал по лестнице. На выходе приостановился, разбил и пригладил челку. Лохмы, пропитанные флаконом лака, отказывались распрямляться. Выпускник даже подумал завести расческу. Дорогой Глеб чувствовал себя в чужой тарелке: прохожие оборачивались,