Срок за любовь. Кирилл Казанцев

понять невозможно, – хмыкнул Комар. – Не знаешь, что у них на душе. Я потому с ними подолгу не задерживаюсь. Сегодня одна «сеструха», а завтра – уже другая. Спокойнее так. Я же на зону из-за бабы загремел.

      – Что так?

      – Давай не будем сейчас о бабах, чего печаль разводить? Воля-то, она – вот, – Комар развел руки, словно собирался обнять и небо, и весь пейзаж. Братва ж не только машину мне подогнала, но и лавешек на первое время. Живем, братан. Я, кстати, тебе должен остался. Выручил ты меня сильно. Ты куда сейчас?

      – На вокзал, поезд в десять вечера отходит.

      – Так не пойдет. Садись, поехали.

      – До вокзала подбросишь? Мне еще билет взять надо.

      – Почему это «до вокзала»? Ты что, не понял? Я тебя до самого твоего дома довезу, у подъезда высажу и с рук на руки жене передам.

      – Зачем? Тебя же тоже дома ждут.

      – Вот этого я не знаю. Осмотреться со стороны надо. Много воды утекло, а жизнь на месте не стоит. Мутные какие-то вести у меня с родины. Садись и не спорь. Если поездом поедешь – скоро не доберешься. Сперва до областного центра, а там – на московский, потом еще в электричке трястись. Садись.

      Клим поддался-таки уговорам – знал, что Комар не отвяжется. Пойдешь пешком, так он рядом станет ехать. Салон «Кадиллака» пах средством по уходу за кожей, темно-коричневые сиденья сияли и приятно поскрипывали.

      – Устраивайся поудобнее, – предложил Комар, указывая на панель. – Все электроприводом регулируется. Хочешь спинку опусти, хочешь сиденье отодвинь. Кондиционер включить?

      – Не надо.

      – Тоже правильно. Лучше свежим воздухом природы подышать, – Комар щелкнул клавишей.

      С еле слышным гудением над головами пассажиров отъехал потолочный люк, в салоне стало светлее и как-то просторней. Комар плавно тронул машину с места.

      – Полный комфорт. Это тебе не зоновская шконка. Чем думаешь на воле заняться?

      – Еще не знаю, – глядя перед собой, произнес Клим. – Маришка вроде мне работу подыскала на мебельной фабрике.

      – На мебельной фабрике, – пафосно произнес Комар. – Теперь только лохи на такую работу идут. Я для тебя что-нибудь получше придумаю, не такое пыльное. Ты же мужик с головой и руками.

      – Не надо. Я хочу тихой и спокойной жизни. Забыть все хочу. Не был виноват, но свое отсидел. Второй раз не хочу. Годы-то щелкают.

      – Не торопись, подумай. Новая жизнь у тебя начинается.

      Клим взглянул на панель. На ней светился старый черно-белый мониторчик бортового компьютера.

      – Как ты в нем разбираешься? – удивился Байков. – Все у тебя здесь в милях да галлонах высвечивается.

      – Машина-то американская. Дело привычки.

      И Комар стал вновь нахваливать возможности старого «Кадиллака». Говорил он о своей машине с нежностью, словно рассказывал о любимой женщине.

      – Ты так не гони, – посоветовал Клим. – Менты еще остановят. Надо оно тебе?

      – Ну остановят, ну, штраф выпишут. Так у меня бабок полный бардачок, – засмеялся Комар. – Нет у них