Неуправляемый таран. Владимир Колычев

к выходу на сцену.

      И она привела себя в готовность. Платье надела подлинней, а каблук – покороче. И накрасилась скромно. И на сцене вела себя не так вызывающе, как раньше, не кокетничала, не качала призывно бедрами. Впрочем, она могла не осторожничать. От обычных клиентов ее оберегали бас-гитарист Вова и бармен Сеня, а блатных гостей в тот вечер не наблюдалось. Похоже, вся местная уголовщина охотилась на Игната…

      А в перерыве между выступлениями Юршин вызвал ее в свой кабинет. Он был подшофе. На столе стояла бутылка французского коньяка, холодные закуски. И еще Лия заметила несколько жестяных баночек с черной икрой.

      – Домой возьмешь? – спросил он, катнув по приставному столу одну баночку.

      – Нет, спасибо.

      Черную икру Лия не любила с детства. Вроде бы и деликатес это, и полезно, а не нравилось ей. Красная икра более-менее, а черная – нет. Хотя красная вроде как дешевле…

      – Да это не в счет зарплаты, – покачал головой Юршин.

      И катнул вторую баночку.

      – Я понимаю.

      Он катнул третью «шайбу», Лия поймала и ее.

      – Это же валюта…

      – Так никто и не спорит. Выпьешь? – Юршин поставил на стол чистую рюмку.

      – У меня еще выход, – покачала головой девушка.

      – Да без тебя обойдутся. А мы тут с тобой…

      – Не обойдутся.

      Лия и сама не хотела больше выходить к пьяной публике, но лучше там, чем здесь. Она уже давно заметила, что с выпившей девушкой мужчины ведут себя куда более раскованно, чем с трезвой. Если женщина выпила, значит, она чего-то хочет. И еще выпивка стоит денег, которую девушка должна отработать, желательно в постели… Впрочем, если мужик скотина, он может, распустить руки и с трезвой. Но Юршин такого себе не позволял. Может, потому, что Лия не выпивала с ним…

      – Вова неплохо поет, он тебя заменит.

      – Игната нашли? – спросила Лия.

      Может, и не любила она Паустова, но переживала за него. И потому что Игнат достоин был ее любви, и потому что предала она его…

      – Нет его дома… – покачал головой Юршин. – Спрятался где-то.

      – Его ищут?

      – Ищут… Ты за него не переживай. Ты за себя переживай, – усмехнулся Юршин.

      – Вы же сказали, что со мной ничего не будет, – разволновалась девушка.

      – Я-то сказал. А Игнат скажет, что за тебя заступался. Возьмут его за жабры, и скажет… А может и предъявить Паппосу за тебя. Какого хрена, спросит, это мурло на тебя полезло…

      – Паппос – мурло?

      Хотела бы Лия, чтобы Георгий Сергеевич считал так искренне.

      – Мурло, – уверенным голосом подтвердил он. – Ты в этом даже не сомневайся.

      – Да я-то не сомневаюсь.

      – И во мне сомневаться не надо. Если я сказал, что ты под моей защитой, значит, так оно и есть… Или тебе не нужна моя защита?

      – Ну, в общем-то, нужна.

      – А чего так неуверенно?.. Думаешь, почему я у Паппоса тебя не отбил?

      – Не думаю. – Лия отвела в сторону взгляд.

      – Да нет, думаешь… Пауст отбил, а я нет, да? – Юршин, досадуя,