Ночь после выпуска (сборник). Владимир Тендряков

к ней попадали только в особо важных случаях.

      Рыжий кирпич на зеленом сукне – случай особый. Напротив стола разместились учителя и ученики: судьи, свидетели и преступники – Дюшка с Санькой. Даже Колька Лысков был приглашен, даже Минька затаился возле самых дверей на краешке стула.

      Раз на столе в центре внимания – кирпич, то само собой вспоминают Дюшку: «Тягунов, Тягунов…» Саньку почти не трогают, он сидит нахохлившись, повесив нос, смотрит в пол, хмурый, обиженный: мол, что приходится терпеть человеку понапрасну.

      – Гайзер, ты кому-то говорил, что видел этот кирпич и раньше у Тягунова? – ведет опрос Анна Петровна.

      Подымается Левка. У него под левым глазом махровая желтизна – отцветший синяк, сотворенный Дюшкиным кулаком.

      Левка отвечает без особого усердия и старается не глядеть в сторону Дюшки:

      – Я, собственно, не видел этого кирпича…

      – Как так – собственно?

      – Я как-то заметил, что у него… Тягунова, толстый портфель, спросил: чем ты его набил? Он ответил – там кирпич.

      – И больше ничего не спросил?

      – Поинтересовался, конечно, – зачем кирпич? Ответил: мускулы развиваю.

      – Давно это было?

      – С неделю назад.

      – И все это время Тягунов таскал… развивал мускулы?

      – В портфель к нему я больше не заглядывал, кирпичом не интересовался.

      – Он таскал! Таскал кирпич! Я знаю! Не расставался! – выкрикнул Колька Лысков. Он и здесь, в кабинете директора, вел себя деятельно и радостно, словно ждал интересной драки.

      Угнетенно-хмурый Вася-в-кубе подал голос:

      – Странно все-таки. Неудобная вещь, даже для драки.

      – Как же неудобная? Очень даже удобная! Тяжелая… – охотно отозвался Колька. – Сзади по затылку – тяп, и ваших нет. Кирпичом и быка убить можно.

      Анна Петровна грозно покосилась на Кольку, и тот опять же охотно, почти восторженно оправдался:

      – Извиняюсь. Я чтоб понятней…

      – Тягунов, – спросила Анна Петровна, – скажи, только откровенно: для чего?.. Для чего тебе этот кирпич?

      Дюшка долго молчал, наконец выдавил:

      – Если Санька вдруг полезет… Для этого.

      – И ты бы ударил его… кирпичом?

      Врать было бессмысленно, Дюшка признался:

      – Полез бы – ударил.

      – А ты не подумал, что действительно… таким – быка? Не подумал, что убить им можно человека?

      Вася-в-кубе подождал-подождал Дюшкиного ответа и не дождался, с досадой крякнул, а одна из приглашенных на обсуждение учительниц, совсем молодая, преподававшая в школе всего лишь первый год, Зоя Ивановна, выдавила из себя:

      – Какой ужас!

      Вася-в-кубе решил прийти на помощь.

      – Но ведь ты для самозащиты эту штуку таскал? – спросил он.

      – Для защиты, – признался Дюшка почти с благодарностью. Он не хотел, чтоб его считали убийцей, даже Санькиным. – На всякий случай, когда Санька полезет…

      – Полезет… – переспросила Анна Петровна. – Первый на тебя?

      – Да.

      – А вот все говорят, что первым в