Чтобы встретиться вновь. Джулиана Грей

пыли.

      – А. И тем не менее. Несмотря на всю вашу нежную заботу, наверняка отвечавшую высочайшим стандартам службы…

      – Естественно.

      – …начались разговоры, – сэр Эдвард поставил бокал и начал перебирать аккуратную стопку бумаг, лежавшую в кожаной папке, – что наше вмешательство является сознательной попыткой свести на нет длительное и престижное расследование.

      Роланд вскинул брови. Как ни старался он, так и не научился приподнимать только одну.

      – Вы не можете говорить это всерьез. Неужели военно-морское министерство в самом деле считает, будто у меня нет других забот, кроме как замышлять их крушение? Да ради всего святого! Мой источник дал мне все основания думать…

      – Ваш источник. – Сэр Эдвард взял из стопки верхний документ и просмотрел его. – Джонсон, если быть точным.

      – Да, сэр. Вы его знаете. Исключительно надежный и занимает прекрасное положение в русской миссии.

      – И как раз сегодня утром он с кучей небольших тяжелых сундучков поднялся на борт парохода, отправившегося в Аргентину, и занял там каюту первого класса по правому борту. – Сэр Эдвард поднял взор. – Удивлены, верно?

      Роланд обмяк в кресле.

      – Ну, будь я проклят!

      – Проклят. Да.

      – В Аргентину!

      – Именно так. Более того, путешествует он под своим настоящим именем.

      – Какая наглость!

      – Мой коллега из министерства, разумеется, просто вне себя. Он убежден, что вы заплатили Джонсону, что все это часть какого-то заговора с нашей стороны: в лучшем случае – попытка выставить их дураками, а в худшем…

      Роланд вскочил с кресла и придавил документ пальцем.

      – Ради Бога, не вздумайте это сказать!

      – Тихо, юный болван. Я вас ни в чем не обвиняю.

      – Но кто-то обвиняет. – Голос Роланда прозвучал тихо, мертвенно, совсем не похоже на него.

      Сэр Эдвард склонил голову набок и долгим взглядом посмотрел на Роланда.

      – Кто-то, да.

      – Кто?

      – Не знаю. – Сэр Эдвард нахмурился. – Послушайте, Пенхэллоу. Я буду говорить как можно более откровенно, поскольку считаю себя неплохим знатоком людей и не знаю другого человека, более бескорыстного и преданного благополучию британского народа, чем вы.

      Натянутое как стрела тело Роланда слегка расслабилось.

      – Что-то затевается, Пенхэллоу. Я не знаю, что именно. Какие-то подвижки, подводные течения. Конечно, соперничество было всегда, временами очень ожесточенное. Этого приходится ожидать в нашей работе, где нет особой финансовой выгоды, никаких чествований героя в соборе Святого Павла, ничего такого. Власть – вот единственная валюта. Но то, что я сейчас слышу, что чувствую, странные случаи то здесь, то там… даже в слова облечь не могу. Но что-то происходит.

      Роланд откинулся на спинку кресла. Все его чувства были обострены.

      – Что именно?

      Сэр Эдвард сложил ладони домиком, палец к пальцу, над белым листом бумаги.

      – Если бы я знал,