Разлюбил – будешь наказан!. Ирина Крицкая

Максика сколько тебе влезет. Мы просто хотели спросить, когда наша очередь?

      Максик вырос, Максик обленился, Максик стал посягать на любимое кресло. И что теперь? Смотрите, он открыл окно и зовет собаку: «Макс, домой! Домой, толстая сволочь!»

      Секундочку, подождите, пожалуйста. Сейчас проводим начальство, тогда можно будет поговорить спокойно. Нет, завтракать он не будет. Нормальных завтраков у нас не было уже пару лет, с тех пор как мы стали жить над офисом. Обеды тоже в режиме экспресс. Как только мой муж открывает рот, звонит его помощник Рома.

      – Да, Рома, – с этих слов начинается каждая трапеза.

      Бывает, что Рома запаздывает и мы успеваем съесть целое блюдо. Тогда я начинаю беспокоиться:

      – Что-то Рома молчит.

      – Подожди… У него нюх железный.

      И вот, правда, не успеешь дожевать – звонок.

      Минуточку еще, тигр обувается. Я держу на руках ребенка и смотрю на него с последней надеждой: вдруг озарит его, вдруг он меня поцелует?

      – Ну вот, – скривил он губы, – опять мне ботиночки никто не почистил!

      – Сын, – кричу я в пустоту, – почисти папе ботинки!

      – Сейчас! – отвечает сын из пустоты. И тишина.

      – Придется все самому делать, – вздыхает тигр.

      – А потому что кое-кто слишком поздно пришел. – Я вставила, хотя могла бы, конечно, и промолчать.

      Вот! Он скользит губами мимо меня и чмокает дочку. Этот заныканный поцелуйчик я припомню ему на смертном одре.

      – Ничего у меня причесочка? – спрашивает и челочку свою поправляет.

      Я хлопаю его по заднице. Я улыбаюсь. «Улыбайся, дура, – говорю себе, – улыбайся».

      – Чао, крошка! – поет мне тигр и отстукивает по ступенькам марш танкистов.

      7. Интервью

      Так! В уныние не впадаем! Я вас повеселю. Расскажу, как я мальчишку своего кадрила, там, на берегу. Обхохочешься – меня дернуло взять у него интервью.

      Бумаги в то лето переводилось немерено. Каждая приехавшая мышь, одна или с компанией, кинулась выпускать газету. И я туда же. Шагаю по тропинке, выписываю кренделя загорелыми ножками, на которых от бедра до пятки гуашью нарисовано название моего изданьица «Russian gerls». Сама точно не знаю, что больше рекламирую: газету или ноги.

      В руках у меня пачка свежих номеров, отчпоканных на ксероксе. Газетенка получилась не по годам похабной. Весь хлам, который занесло в мои юные мозги, оказался на четырех аляпистых листочках. «Первый раз – как в первый класс», – я сама в шоке от своих заголовков.

      – Какая гадость! – встречается мне на пути хорошая девочка.

      Ее подружка, тоже очень хорошая девочка, цитирует мои темки:

      – «Только после свадьбы» – какая дрянь!

      – Мы же играем! – объясняю им на ходу и быстренько сворачиваю в сторону.

      Да, я играю в желтую прессу, я играю в разбитную девчонку, на большее моих мозгов не хватает. Сама не верю, что за это мне ничего не будет – не вызовут к директору, не выгонят из школы. Уже продумываю следующий номер. «Чем занимается педагогический состав