Лань в чаще. Книга 2: Дракон Битвы. Елизавета Дворецкая

стремительно просунулось что-то крупное, лохматое, похожее на медведя на задних лапах, неуклюжее, но проворное. С невнятным ревом оно прыгнуло прямо к очагу, и Ингитора, не сдержавшись, завизжала во всю мочь.

      Если бы это был медведь! Если бы это была хотя бы Дагейда! Свет очага упал на голову и горбатую спину дикого существа, полуженщины-полумедведицы, на морду, получеловеческую-полузвериную, покрытую буроватой шерстью, с грубыми чертами вроде бы человеческого лица, но с широкой звериной пастью, полной медвежьих зубов. И эта раскрытая пасть была поднята к ним, к чердаку, и прямо на Ингитору смотрели выкаченные жадные глаза. Косматые лапы с длинными когтями, торчащие из рваных рукавов чего-то, все же похожего на человеческую одежду, царапнули ступеньки лестницы. Наибольшую жуть внушало это смешение человеческого и звериного: казалось, это дикое создание голодно и свирепо, как зверь, но разумно, как человек, и от этого еще опаснее!

      Не помня себя, Ингитора отскочила от проема, уже не думая, что в полу могут быть дыры. Аск, наоборот, остался на месте, перехватил копье двумя руками за конец древка и ударил вниз, целясь в грудь жуткой твари. Ингитора видела, как он с копьем подался вперед, потом сделал еще усилие и вырвал копье; снизу послышался кошмарный рев, потом упало что-то тяжелое, и Аск кинулся по лестнице вниз.

      Ингитора бросилась вслед за ним, чтобы только не терять его из виду. Соскочив на несколько ступенек, он еще раз ударил копьем троллиху, которая теперь то ли лежала на полу, то ли стояла на четырех лапах; та увернулась, Аск, в досаде выкрикнув что-то неразборчивое, спрыгнул на пол и ударил копьем снова. Троллиха дернулась назад, и древко копья вырвалось у него из рук. С жутким воем злости и боли троллиха с копьем в груди попятилась, провалилась в дверной проем; тут Аск прыгнул вперед, снова ухватился за древко и дернул.

      Копье осталось у него в руках, а троллиха выскочила-таки за дверь и проворно побежала прочь, не переставая выть. Весь порог, весь пол между входом и лестницей был залит кровью, которая в полутьме казалась черной. Дикий вой быстро удалялся.

      – Вот живучая, тварь! – с горячей досадой воскликнул Аск, сжимая свое окровавленное копье. – Троллиное отродье! Койлеан кальях! Да любой бы наш бергбур… А она еще бегает! Ничего себе! Ко ндеахайр-си, а мадра, до дихриб! Бид сион круаснехта им хеанн!

      – Ну, ты и выражаешься! – Ингитора торопливо спустилась по шаткой лестнице: самое безопасное место на свете было рядом с ним. – Выбирай выражения! Мне и так плохо!

      Обеими руками она обхватила его руку выше локтя и, дрожа всем телом, прижалась к ней, как к самой надежной опоре: ей было жутко, холодно, она едва стояла на ногах, и внутри разливалась отвратительная слабость, словно ее сейчас стошнит. Аск тоже дышал немного чаще, но больше от возбуждения схватки, чем от усталости, и казался разгоряченным и веселым.

      – А? – Сначала он ее не понял, потом сообразил и усмехнулся: – Да ладно! Это я у одного улада перехватил. Каждый день так ругался, уж очень горячий парень был. Означает