Моя очаровательная экономка. Ольга Коротаева

на лиса. Но приступить к сладкому смогу, лишь отведав невкусного основного блюда, поэтому я нацепила на лицо доброжелательную улыбку выспавшейся сволочи и распахнула дверь.

      – Господин?

      Он стоял умытый, причёсанный и в выглаженном костюме, резко контрастируя с общей разрухой в доме, и смотрелся тут примерно, как породистый скакун в деревенском сарае… Ну хорошо, как породистый мерин.

      – Доброе утро, – поприветствовала я мужчину, надеясь, что он чуть более вежлив, чем мой енот. – Я готова приступить к своим основным обязанностям, господин…

      – Прошу вас спуститься в столовую на завтрак, госпожа, – чопорно произнёс он. И я бы приняла это приглашение за учтивость, если бы Ридан меня не перебил. – Правда, боюсь, он уже несколько остыл, потому что вы не отзывались на стук ровно четырнадцать минут.

      – Со-ожалею! – подавила я зевок. – Ночь выдалась… насыщенной.

      – Весьма, госпожа. Весьма, – важно кивнул он и, развернувшись, чинно потопал по коридору.

      Я проводила его недоумённым взглядом: меня ещё ни разу не приглашал на завтрак министр. Впрочем, всё бывает впервые. Пожав плечами, захлопнула дверь. Мне нужно было пару минут и щепотка зелий, чтобы привести себя в порядок. Да, ночью я могла себе позволить быть немного растрёпанной и в порванном платье, но с этого дня я представляю собой оплот домоуправления и должна иметь строгий внешний вид, чтобы удержаться на должности экономки до поимки злобного существа.

      Благо со мной всегда были очистительные и восстанавливающие зелья. Разумеется, я и сама способна чарами исправить любое недоразумение, но на это требуется больше времени и сил, а внизу… это… завтрак остывает. А господин министр, наоборот, закипает.

      – Идём, – приказала я еноту.

      – Уверена, что сможешь откачать своего работодателя от сердечного приступа? – Бальтазар поднял на меня взгляд своих глазок-бусинок. – Коего дядя не избежит, получив счастливую возможность лицезреть меня, прекрасного и чрезмерно разговорчивого.

      – Вчера он повёл себя вполне спокойно, – пожала я плечами. – При виде твоего сородича…

      – Не называй его так! – возмутился енот. – Нас с этим чудовищем, ломающим всё, что под лапу подвернётся, ничего не связывает.

      – Точно, – поддела я его. – Он ломает, а ты тыришь. Ничего общего!

      Бальтазар насупился, а я рассмеялась:

      – Ладно-ладно. Принесу тебе печенек. Сиди и не тявкай.

      – Еноты не тявкают, – ещё сильнее помрачнел зверёк.

      – Правда? – неискренне изумилась я: – Тогда никаких печенек!

      – Гав! – тут же оживился Бальтазар и, встав на четвереньки, попытался по-собачьи махнуть хвостом. – Тяв, гав… Р-р!

      – За печеньку душу продашь, – подтрунивала я, приближаясь к двери.

      – За килограмм! – ещё сильнее воодушевился зверёк и тут же поинтересовался: – А что это? Душа. Не помню…

      – Не напрягай память, – ехидно подмигнула я. – У тебя её нет.

      – А у тебя? – деловито уточнил он, смерив меня расчётливым взглядом.

      Я покачала головой и молча покинула комнату,