Клио и Огюст. Очерки исторической социологии. Вадим Долгов

на голове все сочтены; не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц» (Матф. 10: 29–30).

      Значит, повлиять на свое посмертное существование протестант не может. Но каждому хотелось бы как минимум знать, что ему предуготовлено в будущем. Оценить человека (даже самого себя) и однозначно сказать, праведник перед нами или грешник, чаще всего невозможно – каждый человек соединяет в себе что-то хорошее с чем-то плохим. А как наши поступки выглядят в глазах Бога – и вовсе неясно. Как же быть?

      Протестанты нашли выход, который католикам и православным видится небезупречным, но их самих вполне устраивает: если Бог человека любит, – рассуждают они, – значит, он любит его всегда. А если так, то не только в посмертной, но и в земной жизни человек должен чувствовать на себе эту любовь. Значит, жизнь его должна протекать хорошо – в делах ему должна сопутствовать удача, бизнес расти, жилищные условия улучшаться и пр. И, напротив, если жизнь идет наперекосяк, денег не хватает, из нищеты выбраться не получается – значит, Бог не приготовил для этого человека ничего хорошего не только в этой жизни, но и в будущей.

      В результате успешный бизнесмен чувствует себя не только удачливым дельцом, но и высокоморальным человеком, находящимся в особенно тесных взаимоотношениях с Богом. Результатом такого чувства является социально-психологический комфорт, позволяющий богатому человеку не тратить силы на конфронтацию, а с чувством исполняемого морального долга далее богатеть. Бизнес превращается в форму божественного служения со всеми присущими ему элементами: иррациональным стремлением к обогащению, мирской аскезой, когда ни один заработанный пфенниг без крайней необходимости не тратится на себя, а идет в дело, и пр.

      В католической среде богатый человек, напротив, рассматривается как тайный или явный грешник. В этом аспекте наблюдения Вебера хорошо работают и на отечественном материале. В контексте русской православной цивилизации можно обнаружить точно такое же отношение к богатству. Об этом говорят русские пословицы: «Трудом праведным не наживешь палат каменных», «Богат, да крив; беден, да прям», «Богатый врет – никто не уймет» и пр. Жизнь в обстановке общественной неприязни заставляет состоятельных людей занимать заведомо оборонительную позицию. Богатые дома в России ограждаются особенно высокими каменными заборами, стоимость которых может сравниться с ценой самого дома. Первое, что покупает разбогатевший человек в России, – большой черный джип угрожающего вида. Богатство манифестируется с особым вызовом и ясно читаемой агрессией. Обратной стороной социально-психологической напряженности становятся необоснованные спонтанные траты, традиция которых была заложена еще русскими купцами XIX в.: буйные поездки в ресторан с цыганами, разбрасывание купюр, азартные игры до последней копейки. Всё это сильно контрастирует с рачительным скопидомством западных миллионеров, которые, подобно основателю “IKEA” Ингвару Кампраду, всю жизнь летали эконом-классом, жили в небольших